Иван Котов: Эмбарго замедлило консолидацию в отрасли
В августе исполнилось два года с момента запрета на ввоз молока и молочной продукции из многих стран, которые были основными поставщиками России. Это привело к тому, что за прошлый год объем импорта упал почти на треть. При этом в секторе производства сырого молока мощного рывка не произошло.
Партнер и управляющий директор The Boston Consulting Group (BCG) Иван Котов рассказал Milknews, что изменилось в секторе за это время и стоит ли инвестору торопиться с вложениями, пока эмбарго не отменили.
MN: В своем недавнем интервью РИА Новости вы говорили, что Россия получила возможность перестроить аграрную индустрию. Можно ли говорить о каких-либо структурных изменениях на молочном рынке?
Котов: Для потребителя эмбарго дало увеличение количества региональных игроков на полке. Но для того, чтобы в отрасли произошли структурные изменения, требуется гораздо больше времени. Пока о кардинальных преобразованиях говорить рано. При этом, если мы говорим о молочной индустрии, эмбарго повлияло и влияет до сих пор на замедление консолидации и кооперации в отрасли. В России до сих пор тысячи игроков. Основное, что необходимо сегодня молочной индустрии, — найти способы, чтобы повысить эффективность и улучшить качество сырого молока. А это длительный путь: нужно поднимать уровень образования, развивать современные техники и технологии, строить инфраструктуру — от коровников до логистики.
MN: Вы говорите, что нужно повышать качество. Вы видите со стороны потребительского спроса эту потребность? Есть мнение, что потребитель перестает покупать дорогие молочные продукты, заменять сыр сырными продуктами, а масло - спредом. Нужно ли ему это?
Котов: Вы знаете, с одной стороны, такое мнение имеет право на существование. С другой стороны, когда я говорю «качество», я имею в виду не повышение жирности молока, к примеру. Я говорю о том, что нужно привести всю продукцию в соответствие с законом, что переработчики должны не только повышать свои стандарты качества, но и соответствовать заявленным. Есть куда расти, особенно с потенциалом молочной индустрии в России с ее климатическими и географическими условиями. Здесь мы говорим и о долгосрочной перспективе, и о краткосрочной — повышение качества как стратегия работает всегда.
MN: Вы говорите о замедлении консолидации в отрасли из-за санкций. Вы считаете, что на молочном рынке должно происходить укрупнение?
Котов: Большая проблема в сельском хозяйстве в целом и в молочной отрасли в частности — это отсутствие системы кооперации. Если мы посмотрим на развитые страны, то такой раздробленности, как в России, нигде не обнаружим. Поскольку границы перекрыли, небольшие игроки получили возможность развиваться поодиночке. Если бы этого не произошло, то они были бы вынуждены консолидироваться, кооперироваться. Я не уверен, что они смогут обеспечить качественное предложение в условиях свободного рынка, когда эмбарго снимут.
С кооперацией у нас пока плохо. Даже в переработке есть два больших игрока, которые занимают хоть и большую долю, но не доминирующую. И возможно создание третьего крупного игрока. На рынке есть много не очень эффективных небольших переработчиков, которые могли бы объединиться для создания нового федерального игрока.
MN: Все это требует больших вложений. При этом экономисты, например из Высшей школы экономики, прогнозируют дальнейшее усугубление кризисных явлений в экономике. Молочная отрасль же не может развиваться вне этих условий. Инвесторам стоит ждать выхода из кризиса?
Котов: Я бы, во-первых, не был так пессимистичен. Во-вторых, для повышения эффективности своего бизнеса не нужны большие деньги, для кооперации не нужны большие инвестиции. Можно начинать с простого: закупать вместе запчасти, корма, витамины. У нас проблема еще и ментальная — мы не доверяем друг другу. Когда вы находитесь в кризисе, нужно в первую очередь думать о собственной эффективности, а у нас все привыкли считать, что помогать им должно государство. В этот раз, я думаю, все не будет так просто.
Экономическая ситуация в стране, может, и ухудшилась, и в последние десять лет развитие экономики в стране было воздушным шаром. Да, мы не полностью использовали свой шанс, но об этом уже много говорили. Важно то, что последние два года показали, что зияющей дыры в экономике нет, и с точки зрения молочной отрасли есть все предпосылки для развития. Почему не заниматься подготовкой кадров на десятилетие вперед? Не заниматься повышением эффективности? Не начать строить инфраструктуру?
В других странах это делается, несмотря на то что такие инвестиции очень долгосрочные. Тут тоже мешает наш менталитет: нам нужны деньги прямо здесь и сейчас, а завтра уже неинтересно. С таким менталитетом молочная отрасль не взлетит. Самые длинные сроки окупаемости — это молочная отрасль.
MN: И что в таком случае, сидеть и ждать, когда мы дорастем, и менталитет начнет меняться?
Котов: Конечно, нет. Нужно работать, искать надежных партнеров, выстраивать систему, когда фермер из Калужской области дружит с фермером из Московской.
MN: В случае с кооперацией фермеры очень часто жалуются на то, что законодательная база на сегодня столь несовершенна, что делает такие кооперативы невыгодными и непривлекательными. Так ли это?
Котов: У нас всегда легко находятся причины для того, чтобы что-то не делать. До консалтинга я занимался открытием кофейного завода в Московской области. Все говорили, что это невозможно сделать без взяток. Наша команда сделала это без взяток и за 6 месяцев. Да, это сложно и тяжело, но реально.
MN: А как вы оцениваете идею консолидировать господдержку и соединить все субсидии в одну?
Котов: Когда мы готовили программу развития отрасли до 2020 года совместно с «Союзмолоком», стало очевидно, что есть регионы, в большей степени предназначенные для молочного животноводства и в меньшей. Понятно, что в районах Крайнего Севера не стоит субсидировать выращивание помидоров. Поэтому идея отдавать регионам субсидии для того, чтобы они сами определяли свои приоритеты, имеет право на жизнь. Вопрос в том, как они будут это делать, насколько они правильно, честно и профессионально эти деньги распределят. У нас зачастую проблема не с идеей, а с реализацией.
MN: Вы упомянули программу развития молочной отрасли. Вы как-то оценивали, что изменилось в отрасли после ее принятия? Каковы ее результаты?
Котов: Программа действительно была сделана сообща, вместе с фермерами, переработчиками, Минсельхозом, ФАСом, Минфином. «Союзмолоко» и BCG были здесь исключительно модераторами, консолидаторами дискуссии. В нее люди поверили, появилась одна общая программа. Редко бывают программы, которые в такие сжатые сроки разрабатываются. Но момент, когда она разрабатывалась, совпал с введением санкций. Денег в стране стало меньше, и программа стала требовать больших инвестиций в развитие инфраструктуры. Безусловно, она сыграла свою позитивную роль. Выстрелила ли она полностью? Возможно, нет, но контекст изменился.
MN: Отраслевые СМИ при этом обвиняли создателей программы в том, что она достаточно сильно перетянута в сторону производителя, а переработке не уделяется должного внимания. Вы согласны?
Котов: Я читал об этом. Абсолютно не согласен. В начале работы над программой все участники рабочей группы определили, что главной проблемой в России является не переработка, а производство сырого молока. Именно поэтому подавляющее большинство инициатив было направлено на сектор производства. Производство до сих пор остается болевой точкой. Но это не значит, что все проблемы сектора очерчены в программе. Есть проблемы в племенной работе, в актуализации учета численности поголовья. Работа, которая была сделана, поставила этот процесс на рельсы. Я знаю, что сейчас «Союзмолоко» сделал вторую программу. Это было только начало пути.
MN: При этом она больше о господдержке, а вы говорите, что пора быть независимыми от нее. Нет ли в этом противоречий?
Котов: Когда в 2008 году я работал на проектах по органическим продуктам питания, мне случилось выступить на одном агрофоруме. Там меня спросили, что делать. Посмотрев, что делают фермеры по всему миру от Филиппин до США, я сказал, что да, государство помогает во всех странах мира, но при этом нужно усиление ответственности бизнеса за те деньги, которые он получает.
MN: Что вы думаете о молочных товарных и закупочных интервенциях? Они нужны?
Котов: В зависимости от цены на рынке. В целом в мире это рабочий инструмент. В подпрограмме 2014 года мы о нем писали. Если при условии открытых границ цены падают, то они могут применяться. В условиях эмбарго надо смотреть и изучать вопрос их внедрения.
MN: По всей видимости, санкции в ближайшее время не отменят. Можно сказать, что это самое время для инвестора, чтобы вкладываться?
Котов: Безусловно, санкции помогают создать условия для того, чтобы развивать внутреннее производство. При этом для проектов в молочной отрасли нужно учитывать, что временные горизонты здесь очень длинные. 1–2 года для молочной индустрии — это ничто. В подпрограмме 2014 года мы приводили примеры стран, где молочная отрасль довольно закрытая. Это Канада, Норвегия.
Для крупных и структурных изменений, о которых мы говорили в самом начале, нужны долгосрочные меры поддержки, протекционистские, поддерживающие внутреннее производство. Инвестиции в надежде, что границы не откроют, выглядят несколько спекулятивными. Молочная отрасль в России может занять лидирующие позиции, но это произойдет не завтра и не через год. Потребуется много и упорно работать, с прицелом на долгосрочную перспективу.
