Анатолий Лосев (Молвест) “Молочная планерка”
В первом сезоне подкаста «Молочная планерка» главный редактор Milknews Мария Жебит и глава консалтингового агентства Streda Consulting Алексей Груздев подводят итоги 2022 года и обсуждают главные события и тенденции молочной индустрии с ведущими игроками рынка.
Гость восьмого выпуска - Анатолий Лосев, генеральный директор ГК «Молвест», крупнейшей российской молочной компании и лидера в сфере глубокой переработки молока. Обсудили с ним актуальные прогнозы цен и текущую ситуацию в сырье и переработке, переработку и экспорт люцерны, джерсийское молоко, опыт выращивания сои, лучшее сливочное масло и питьевой йогурт, а также все нюансы экономики ингредиентного бизнеса (WPC, MPC и пермеаты) и как построить и эксплуатировать завод-миллионник.
М. Жебит: Добрый день! Меня зовут Мария Жебит, и я главный редактор информационного агентства Milknews. Вы слушаете подкаст “Молочная планерка”, который выходит при поддержке компании Кизельманн Рус.
А. Груздев: Всем добрый день, меня зовут Алексей Груздев, я генеральный директор консалтинговой компании Streda Consulting, и мы вместе с Марией запускаем целую серию подкастов, в которых будем подводить итоги 2022 года вместе с ведущими игроками молочной индустрии.
М. Жебит: С нами сегодня генеральный директор “Молвеста” Анатолий Лосев.
А. Груздев: Итак, группа компаний “Молвест” - крупнейший российский производитель и лидер рынка в традиционных категориях молочной продукции, а также один из инноваторов глубокой переработки молока в России. Об этом и других секретах молочного бизнеса Анатолий нам с удовольствием сегодня расскажет.
М. Жебит: Как всегда мы начинаем с вопроса: расскажите об итогах 2022 года и что сегодня представляет собой группа компаний “Молвест”.
А. Лосев: Привет всем! Группа компаний состоит из нескольких блоков. Первое - это сельхозподразделения. У нас немного земли, 62 тысячи гектаров, и все - в Воронежской области. Еще есть направления животноводство и растениеводство. Из растениеводства с точки зрения всего оборота и дополнительной доходности самым популярным в нашем регионе считается подсолнечник, также в какой-то степени кукуруза, яровые и озимые культуры, пшеница, ячмень. Второе подразделение - переработка. Есть несколько заводов. Основная масса переработки находится в Воронежской области. Здесь два крупных завода и два вспомогательных. Один завод находится в Ульяновске, один - в Саратовской области и один - в Краснодарском крае. Ну, и третье - торговые подразделения. Это торговый дом, который имеет несколько филиалов, всего 11 по стране с арендованными либо собственными складами. Теперь по результатам прошлого года. Прошлый год для нас ментально кажется гораздо длиннее, чем 365 дней. В нем было несколько фаз, все они были острые, волнительные, стрессовые. Но в целом по году прибыль выросла в несколько раз. Но с точки зрения объёмов остались плюс-минус на том же уровне. Некоторые категории просели, в основном это случилось из-за отсутствия упаковки: горячо любимый Tetra Pak сильно подвёл, потому что половина из классической линейки и питьевых йогуртов продавалась в тетрапаковской упаковке, и все это мы потеряли. В итоге что-то мы заместили, что-то не получилось, потому что не было свободных мощностей, поэтому на это были выделены определённые инвестиционные бюджеты, которые мы изначально не планировали. Надеемся, что восстановим продажи.
М. Жебит: Давайте теперь поговорим про планы на 2023 год.
А. Лосев: Мы рассчитываем на существенный рост в некоторых категориях, детализировано пока не буду говорить, чтобы наших коллег не радовать. А так посмотрим, что будет, потому что это зависит от того, как быстро придёт оборудование, какими будут последние санкции, как они повлияют на возможности наших поставщиков доставлять то, что обещают: упаковку, ингредиенты и все прочее. И собственно, в целом от ситуации: разгонится ли инфляция к концу года, предпосылки для этого должны быть, потому что валютная выручка, скорее всего, сократится. В прошлом году из существенных проектов мы закончили завод по производству концентрата молочного белка, в этом году намечены определённые инвестиционные планы. Мы ни на кого не надеемся, рассчитываем на схемы, которые придумали в прошлом году, посмотрим, как они отработают, как будут работать наши друзья из Казахстана, Армении и Турции, насколько они будут готовы сотрудничать.
А. Груздев: Если не секрет, сколько “Молвест” перерабатывает и какую долю собственной фермы сегодня обеспечивает. И, соответственно, есть ли планы по расширению мощностей в сырьевом блоке?
А. Лосев: Да, у нас белковый проект постепенно выходит на мощность 1400 тонн. Мы понимаем, что это рынок b2b, на нём нельзя за один день увеличить объём переработки, потому что требуются этапы прохождения тестов. Поэтому сейчас 1400 тонн - текущий объём переработки, из них собственного молока чуть больше 300 тонн: в зависимости от сезона 310-350. То есть это порядка 20-25%.
А. Груздев: А планы по сырью есть? Или остаетесь в тех мощностях, которые есть?
А. Лосев: По текущей цене с молока-сырья есть смысл инвестировать, если Минсельхоз будет выполнять обещания по капексам. Рентабельность очень хорошая и окупаемость там гораздо меньше десяти, но мы понимаем, что горизонт планирования не может быть на один год, надо смотреть пятилетний цикл, вернее, даже два пятилетних цикла складывать и смотреть по окупаемости. Пока мы видим, что на текущий момент все хорошо, даже если 5 лет назад открутить, все нормально окупается, но в этом году мы инвестировать не будем, только в оптимизацию. Изначально, когда строили фермы, закладывали определённый избыток мощности по доению, на текущий момент нам это позволяет на 10-15% увеличить объёмы поголовья на разных фермах, для этого нужно провести небольшую модернизацию, построить ферму для нахождения сухостоя. Этим и будем заниматься: модернизируем пару ферм и на 10% увеличим объём производства молока.
А. Груздев: Анатолий, хотел бы коротко остановиться на сельскохозяйственной части, где у “Молвеста” есть целый ряд достаточно редких для России проектов. Во-первых, у вас довольно интересный породный состав животных: есть голштины, джерсы и монбильярды. По джерсам и монбильярдам вопрос. Насколько действительно интересными оказались породы в условиях России, ведь они, насколько помню, приобретались под сырное производство?
А. Лосев: Самая универсальная порода сейчас - это голштины, потому что для любого владельца племенной фермы спрос не ограничен. С точки зрения джерсей и монбельярдов - порода интересная, конверсия корма тоже. Есть определённая экономия, порядка 12-15% в размере стойломест на инвестиционной фазе. С точки зрения бизнес-модели джерси выгодна, если вы имеете возможность и желание перерабатывать в сыры и масло. Это вам даёт ещё один плюс, потому что производственный выход с одного котла будет больше, это фактически концентрат белка. В отличие от обычных пород, у которых он колеблется 3,2-3,3, иногда, может, больше. У нас белок выходит - 4, то есть это на 25% белков выше, значит, соответственно, выход сыра больше. Если вы владеете только фермой и хотите продавать молоко какому-то локальному игроку, то вам не доплатят за излишнее количество белка, потому что переработчик в таком случае сталкивается с проблемой, что он у вас купил белок, а продать его без нормализации не может. Если есть технология нормализации по белку, и он может его отфильтровать, тогда это одно дело. Если этого нет, и он просто разливает в бутылку, то он эти деньги теряет, потому что на полках этого не видно. Ну или можно с помощью маркетинга убедить потребителя в том, что это особо вкусное молоко, но готовы ли за это люди платить. В текущей ситуации - это сложно, но если маркетинг хороший, то возможно. По джерсам есть ещё один нюанс: должно быть только сексированное семя. Если ваши зоотехники готовы это делать, то отлично. Потому что бычок у джерсей ни в каких случаях не рентабелен, его никто не возьмёт даже. Он вырастает маленьким: всегда будет весить 350 килограммов. Это на треть меньше, чем у обычного бычка.
М. Жебит: Вы ещё говорили про эксперименты.
А. Груздев: Видимо, речь про сою и люцерну.
А. Лосев: Во-первых, с соей получилось не очень удачно. Я думаю, здесь нужно ещё раз откатиться назад и напрячься. Главное, купить компетенции, а не мучиться. Но мы любим сами всего достигать, лучше пойти своим путём и прийти в ту же точку. Но свой путь дороже. В любом случае, большого опыта по выращиванию сои нет. У кого-то получается, хорошо получается на востоке стороны, но чёткого понимания, что нужно делать, чтобы получить североамериканскую урожайность, у нас пока нет. Все ссылаются на то, что там генетическая соя, а у нас правильная. Но так или иначе, уверенности нет. Я думаю, что мы просто отстаём от понимании этой культура, в этом наши, с одной стороны, проблемы, с другой - возможность для развития.
А. Груздев: А теперь расскажите подробности про ваш главный козырь - единственный в России завод по переработке люцерны.
А. Лосев: Мы много экспериментируем с люцерной. Её можно успешно выращивать в наших краях, но стоит или нет, - большой вопрос, потому что всегда есть соблазн посчитать доходность с одного гектара той или иной культуры. И мы увидим, что у нас есть более интересные альтернативы. Поэтому мы выращиваем люцерну в том объёме, который необходим для животноводства. А с точки зрения выращивания, переработки и дальнейшей продажи самое простое - это производство тюков сена и гранулы. Они имеют определённый экспортный потенциал, но есть две вещи, которые вылезли в прошлом году и сильно повлияли на доходность. Это логистическая составляющая: мы видим, что стоимость до Эмиратов, Саудовской Аравии почти вдвое дороже у нас, чем из Европы. Мы ни о чем не жалеем, завод более менее загружен, нащупали модели работы, которые позволяли бы его окупать. Проблема в том, что соя даёт максимум четыре укоса, из них три - товарные с объёмом, который есть смысл перерабатывать. Обычно уборка одного цикла идет порядка 10 дней, то есть по сути завод будет загружен только эти 10 дней, поэтому мы пришли к выводу, что нужно начинать раньше. Да, это потеря урожайности, потому что она ещё неделю не доросла, но планируется растягивать время сева и не давать возможности задействовать большее количество гектаров в один оборот. А второе - это поиск альтернатив для работы, например, сушение жома. Если есть рядом свекловичные предприятия, у которых нет достаточных мощностей для собственной сушки, яблочный жом. И ещё ребята кое с чем экспериментируют, пока не буду говорить. При том, что завод если будет работать хотя бы 4-5 месяцев в году, то он будет уже на нуле рентабельности, а если меньше, если не нашли никаких альтернатив, нет яблочных хозяйств и так далее, то ситуация не очень хорошая.
А. Груздев: Давайте перейдём к блоку про ситуацию в отрасли и начнём с самого горячего - про цены на молоко.
М. Жебит: Сейчас, мне кажется, вообще все обсуждают один вопрос: когда и на сколько снизится цена, потому что она на таком рекордном уровне. Как вы считаете, прошлогодний рост цен будет отыгран? И если, да, то насколько?
А. Лосев: Мы бы хотели, чтобы цена была европейская, но этого не будет. Ожидаем, что от зимних пиков она снизится до 2₽, основное падение произойдёт на стоковом молоке. Оно будет существенно падать: ниже, чем 2₽, потому что на текущих индикативах, которые обсуждались на прошлой неделе в Беларуси, цена молока должна быть в районе 30-31,5. Это значит, что нам нужно снижать цену где-то на 3,50. Но думаю, что даже для хозяйств, с которым уже сложились длительные отношения, больше, чем на 2-2,50 снизить не удастся, и мы уйдём в зону низкой доходности либо убытков, но эту цену удержим. Если цена упадёт больше, чем на 3,50, то это очень высокий риск к уменьшению поголовья, чего бы, конечно, не хотелось в длинной перспективе. Если сложатся факторы: повысится курс, оживёт Китай, долларовые цены остановятся и начнут расти - тогда это хорошее сочетание, и мы увидим, что цена может и не опуститься больше, чем на 2₽. Но все это будет видно только к середине апреля, будет конкретная точка, после которой можно будет точно прогнозировать, насколько снизится цена на сырье.
А. Груздев: Вы как вертикально интегрированная компания должны неплохо понимать экономику ферм, в том числе на голштинах. Насколько сценарий, который вы озвучиваете для сельхозтоваропроизводителей, приемлем?
А. Лосев: 2-2,50 приемлем.
А. Груздев: А какой прогноз по росту себестоимости в сырье вы при этом закладываете?
А. Лосев: Мы закладываем сценарий порядка 5-7%, как будет по факту, посмотрим.
М. Жебит: Мы уже немного затрагивали спрос. Это сейчас наша главная проблема. Как отреагировал потребитель, как выросли цены у вас и чего ждать от спроса в этом году?
А. Лосев: В прошлом году цены выросли примерно от 14 до 20% с небольшой разницей по категориям, зависит от того, из чего продукт состоит. Если составляющие зарубежных упаковки и ингредиентов была выше, то и цена поднялась выше. Продовольственная инфляция, по информации из других отраслей, сопоставимая: 15-20%. Соответственно, учитывая, что где-то индексации людям проходят, получается в районе 10%. То есть мы понимаем, что реальные возможности сократились на 5-10%. Но потребитель начал тратить деньги рационально, то есть у него вместо 1-2 любимых брендов появилось 3-4, которые он постепенно выбрал. Прежде всего он идёт к категории, которую хочет купить, видит жёлтый ценник, и если есть две цены, соответственно, начинает уже смотреть, что ему больше нравится, если нет существенной разницы в реальной цене. То есть потребление стало рационально для брендов. Это плохо, потому что любой хороший бренд, имеющий профит больше, чем у конкурентов, исходя из предыдущих вложений в лояльность, вынужден также входить в эту ценовую спираль, гонку и, соответственно, терять рентабельность, чтобы не потерять своего покупателя. Плюс, конечно, настрой сетей о том, что “ребята, нужно дешевле, у кого дешевле, у того возьмём”. Нам кажется, что это зачастую не совсем верно. В этом году, думаю, будет стабилизация, если ничего катастрофического не произойдёт, сыры останутся на уровне, классическая молочка, за исключением кефира, тоже. Я не беру в расчет статистические колебания в 2-3%, это возможно, но в целом это не должно сильно влиять на уровень продаж. Кефир, я думаю, и дальше продолжит падать, потому что потребители молочки молодеют, и мы упустили момент: нет определённого маркетинга на полезность кефира. И кроме “Активии кефирной”, никто ничего молодым не предлагает, поэтому идёт замещение на йогурты либо вкусовые, либо без вкусов. Резюмирую: думаю, что все стабилизируется, если не будет каких-то дополнительных шок-факторов.
М. Жебит: Как раз упомянули, что есть риски по импортным составляющим, как в прошлом году. Какие были проблемы по этим составляющим с ценой, с тем, чтобы достать, и какие риски ожидаете в этом году?
А. Лосев: Давайте вспомним прошлый год, то есть начало марта-конец февраля: все в шоке, валюта улетела, ничего не понятно. Что делать в ситуации, когда ты не знаешь, что будет происходить, никто ничего не гарантирует, все начинают массово отказываться от проведённых акций, повышать цену с ультиматумом из серии: “если не будет цен - мы не повезём”. Необходимо было создание запаса надёжности в эту временную зону неопределённости, конвертация массы денег, попытки сделать предоплату. Следующий момент - это санкции наших поставщиков. Прежде всего сказался Tetra Pak, плюс другие компании, которые ввели санкции раньше, чем Евросоюз. В итоге мы потеряли существенный сегмент по питьевому йогурту. По ингредиентам была опасность по направлению заквасок: поставщики ничего определенного до последнего не говорили. А наша модель изначально была рассчитана на оптимизацию, в том числе запасов. Запасы у себя больше одной недели мы не держали, потому что они требуют специальных условий хранения с низкой температурой - морозилки. Поэтому мы не могли взять сразу много впрок, потому что не было нужных мощностей. И морозилки уже нельзя было купить, потому что из-за взлета цен они тоже все были разобраны. То есть здесь было тонкое место, но сейчас уже все решили. Поставки есть, морозилки тоже закупили в середине года. Посмотрим, что будет дальше.
А. Груздев: Анатолий, давайте подытожим общеотраслевую ситуацию на фоне спроса, рентабельности переработки и технологических рисков, которые есть в переработке. Понятно, что крупные игроки, скорее всего, кризис пройдут более-менее спокойно и даже усилят свои позиции. А что со средними и небольшими переработчиками? На ваш взгляд, есть у них запас прочности или все-таки стоит ждать, что этот год для многих из них может закончиться фатально?
А. Лосев: Я считаю, локальный производитель должен перерабатывать хотя бы 250-300 тонн. Если вы не ощущаете, что в ближайший год достигнете этого объёма, то шансов нет. Потому что уровень затрат будет другим. Хотя сейчас, конечно, федеральные сети каждый раз экспериментируют с уровнем полномочий, своей структурой и другим, чтобы совместить приятное с полезным: чтобы свежие продукты были местные, потому что в любом случае местного производителя проще продвигать, он всегда имеет особое место в сознании людей. Поэтому у сетей есть полномочия, спущенные вниз на локальные офисы, благодаря которым они могут вводить и выводить местных. Но в любом случае эффект масштаба должен быть, я считаю. Меньше 300 тонн производить не имеет смысла, поэтому если нет ощущения, что в ближайшее время вы этого объёма достигнете, у вас нет договорённости с сетями, то надо либо достигнуть, но не надеясь на то, что сейчас я попроизвожу в минус, а вот завтра подружусь со всеми и будет плюс. Нет, в каждой сделке должен быть экономический смысл. Если его нет, значит, вы неправильно договариваетесь. Вторая возможность - найти способ увеличения объёма производства: сейчас многие испытывают недостаток мощности, те, у кого есть амбиции, кто хочет расширяться и покупает площадки для того, чтобы что-то построить. Также можно расшириться ассортиментом по географии, это тоже возможность вовремя продаться. Вот такие варианты. Иначе всё, конец: кредитный портфель будет расти - доходность падать.
А. Груздев: Суровый прогноз.
М. Жебит: Что же, Алексей, ты качаешь головой? Грустишь из-за региональных заводов?
А. Груздев: Я просто начинаю перебирать. 30-40% заводов Анатолий сейчас резанул.
А. Лосев: У маленьких заводов перспектив не вижу. Можно питать иллюзии по поводу того, что получится создать какой-то замечательный бренд, продавать молоко не по 100₽ на полке, а по 300. Можно помечтать о чем угодно, но я в это не верю.
А. Груздев: Я абсолютно согласен, просто масштаб проблематики резанул. Только крафтовые сыры на такое способны. Где действительно маржа на продукте позволяет перерабатывать небольшие объёмы.
М. Жебит: Давайте теперь препарировать переработку “Молвеста”. Какие планы, как смотрите на традиционную категорию и на “модерн дейри” в части своих перспектив?
А. Лосев: “Модерн дейри” у нас не очень развито. Мы неплохо себя чувствовали в питьевых йогуртах до прошлого года, потом один из брендов ушёл с полки. А в целом определённые успехи получили, не скажу, что маржа была, как у лидеров, но есть чем похвалиться. В густых йогуртах мы не очень - неудачно купили оборудование, не вышли на параметры, которые необходимо рынку, но по питьевым было нормально. В целом по йогуртам выходили почти на 40 тыс. тонн, надеемся, в этом году вернуться на эти показатели. Будет зависит от ситуации, от оборудования и от торговых сетей. Есть ещё определённые перспективы в творогах и творожных продуктах.
А. Груздев: Вы упомянули, что в вязких йогуртах не получилось, зато у вас очень хорошо получилось в сливочном масле: за короткий промежуток времени вам удалось стать крупнейшим игроком и с большим отрывом. Теперь конкуренты вынуждены ставить аналогичные линии и догонять.
А. Лосев: Там ничего особенного, свежие сливки.
М. Жебит: Нормально делай - нормально будет.
А. Груздев: Просто странно, что кроме вас никто раньше не додумался этого сделать. Может, все-таки есть фишка? Холодного взбивании и форм-фактора, который был сделан?
А. Лосев: Форм-фактор, конечно, сыграл роль, потому что нужно было чем-то дифференцироваться, кроме заявлений и слов. Это сказалось на первом этапе, но это всё легко копируется. На самом деле главное - сырьё, потому что сливки можно собрать с рынка, но у нас практически все собственное, у нас же хорошие коровы.
А. Груздев: Раскройте страшную тайну: такое прекрасное масло получается из джерсийского молока?
А. Лосев: Мы считали, что это плацебо, но слепой тест подтверждает, то есть все-таки привкус сливочного масла есть.
А. Груздев: Вот видите, а 30 минут назад говорили, что не верите, что французы делают из этого молока уникальный сыр, то есть масло все-таки уникальное, а сыр не уникальный.
А. Лосев: Что-то в этом есть.
М. Жебит: Давайте теперь поговорим про ингредиенты.
А. Лосев: Ингредиенты - это неотъемлемая часть любой отрасли в любой стране. У нас это, к сожалению, пока в таком размере не развито, но мы очень быстро догоняем. Сначала никто не ставил никаких сушек, все было старое, советское: максимум головки поменяют, калориферы поставят. В целом никто ничего не вкладывал. Процесс начался буквально 5 лет назад, люди начали ставить новые хорошие сушки, с фильтрами, с циклонами, но ассортимент был тот же. Мы какое-то время сушили сыворотку на старой сушке, хотя была новая. Мы экономику считали, и у нас ничего не получалось. Потом возникла великолепная идея, и мы отработали со сгущеночниками по поводу концентрата сыворотки. Так получилось, что у нас оказалась одна невостребованная мембрана. Когда сушили на старых сушках, все отдавали сгущеночникам, и они, соответственно, свои продукты делали. Как-то мы их спросили: зачем мы сушим, отдаём деньги Газпрому, а потом вы все это опять восстанавливаете, какой смысл? Давайте мы сделаем, и вы добавите сухих продуктов. А разницу поделим. Они полгода экспериментировали, потом все получилось, и мы поняли, что лучше производить концентрат сыворотки, частично деминерализованной на фильтрационной мембране, чем ставить сушку и её просто сушить. Прошло уже 5 лет, теперь появился рынок, все продаётся - покупается, все замечательно. И когда появилась госпрограмма, и туда включили сушильные заводы по капексам, мы посчитали, что тема белков актуальна, проанализировали импорт и что думают, если мы произведём мощности порядка 20-30% ввозимого в страну, и поняли, что всегда это продадим. Так и сделали, поставили 2 сушки, процесс пошёл. Сейчас, к сожалению, в течение года сильно падает стоимость белка, мы вынуждены поставщикам концентрата снижать закупочную стоимость, потому что треть дозакупаем: сушка перерабатывает 600 тонн сыворотки, а своего мы делаем в районе 400 в зависимости от заявок на сыры. Сейчас белки снижаются во всем мире, в любом случае в России всегда все дороже на 5-7%, то есть нам выгоднее продавать сюда. Но есть норма: 25% из всего производимого сухого продукта продавать за границу в убыток себе, но мы нащупываем контакты, понимаем международный рынок, выстраиваем дистрибуцию, понимаем все нюансы нашего Россельхознадзора, таможни и логистики, то есть эти убытки конвертируются в нашу компетенцию на внешних рынках. И все расчёты новых проектов мы ведём по международным ценам, потому что они хуже, лишнее всегда будет нашим, а вот просчитаться - неправильно. По концентрированным молочным белкам рынок в России небольшой, но мы надеемся, что все-таки те же 80% от объёма производства будем продавать именно здесь. Но если курс будет хороший, значит, за границу будем продавать, потому что импорт идёт, он используется в основном в белых сырах. Пока выходим на проектную мощность, проходим тесты, подрабатываем технологии, потому что качество хорошее: по белкам, по растворимости все хорошо, по бактериям - все просто прекрасно, наши показатели лучше, чем европейские. Есть, конечно, над чем работать, но это не критично. А дальше есть, куда развиваться, ниша под нишей, есть последователи, есть уважаемые друзья, партнёры, конкуренты, которые также, естественно, что-то копируют, что-то делать лучше, то есть ксб дополнительно будут производить ещё две компании к двум существующим. Это создаст конкурентную среду. Мы снизим цену до европейской, если она будет снижаться и дальше, то пойдём за границу. К этому моменту у нас уже всё готово.
А. Груздев: Сейчас цены на сыворотку не особо хорошие, поэтому чем глубже, тем доходность, наверное, повыше?
А. Лосев: Да, доходность выше, но это все очень зависит, например, от сыворотки. Потому что это товары-конкуренты. Пермеат лучше для кондитеров, потому что более стабилен с точки зрения примеси, привкусов. Единственное, что что наша кондитерская промышленность работает сейчас в основном на сыворотке, понятно, что лучше хорошей, это вам любой технолог скажет. Тем более разница будет 45 ₽ или 43 ₽, для них это ни о чем. Такой получается длинный путь. Поэтому мы сталкиваемся с тем, что необходима технологическая поддержка, ищем, подбираем людей, технологов, которые бы давали компетенции. С институтом немного поработали - получили очень интересные результаты. Например, если немного внести пермеат в непышный, бездрожжевой хлеб, он за счет бактерий поднимается и становится похож на обычный - люди в восторге. Этим надо заниматься, и все будет хорошо.
А. Груздев: “Молвест” вложится в R&D по применению сухих ингредиентов?
А. Лосев: У нас нет других вариантов, потому что транснационалы, которые работают в батончиках и ещё в чем-то другом во всем мире применяют пермеаты. Они работали на привозной лактозе, потому что не было предложения на российском рынке, теперь оно появилось - все перешли сюда. Сейчас наступил момент развития. Поэтому, я думаю, 3-4 года - и пермеатом заместится большая часть.
А. Груздев: Анатолий, расскажите главный секрет глубокой переработки сыворотки. Просто сушки сыворотки пищевого качества к сывороточным белкам и молочные белки. Сколько все-таки добавленная, операционная доходность на каждом переделе?
А. Лосев: Смотрите, с белков вы должны иметь маржу порядка 200 ₽ с килограмма, чтобы она окупилась за 7 лет с субсидированной ставкой. Капексы не берём, потому что не понятно, будут или нет. Готовый сухой белок стоит 800 ₽ за килограмм, то есть если ксб - 80, соответственно, на 0,8 умножаем - получается 700-900₽. Убираем оттуда стоимость необходимой амортизации и инвестиций, итого - 200 ₽. Получается 500-600₽ выходной цены вы должны иметь с каждого килограмма белка. Допустим, сыворотка ваша. Думаете: давайте посушим этот белок и продадим в виде килограмма частично деминерализованной сыворотки. Вы получите 50 ₽ в текущей цене. То есть вы продадите или за 50 ₽ этот белок внутри сыворотки или внутри ксб за 500 ₽. Вот в чем разница.
А. Груздев: То есть мы реально понимаем, что все-таки волатильность на высоких переделах поменьше, чем на чистой сыворотке?
А. Лосев: Поменьше, но за исключением пермеата, пермеат то же самое, что и сыворотка.
А. Груздев: Пермеат понятно, потому что у него выход 1 к 9
А. Лосев: Там есть ещё нюанс: стоимость пермеата на текущем уровне не окупает инвестиции, потому что вы не можете пересушить пермеат без белка внутри, белок внутри должен быть от 2 до 3%. 2% белка на входе, даже если покупаете концетрат, он обходится в 400 ₽, плюс стоимость сушки - это 20 ₽ на операционные затраты. В общем, получается, что пермеат интересен при цене в районе 55-60 ₽, тогда он себя окупает.
А. Груздев: То есть я правильно понимаю, что можно развеять отраслевой миф о том, что глубокая переработка без капекса с трудом окупается в российских условиях.
А. Лосев: Без компенсации процентов. Это первичнее. Потому что рыночная ставка была в районе 10, а нам доставалось 2,5. То есть 7% в течение 15 лет - это мы получаем ещё 1 сушку, а капекс будет 150-200 млн, это несопоставимо. Поэтому ключевое - это длина и стоимость компенсации процентной ставки.
М. Жебит: Вопрос от нашего спонсора, компании Кизельманн Рус: когда в России можно ждать появления экспортоориентированных заводов-миллионников?
А. Лосев: Если считать по сыру тысячетонный завод, я думаю, лет через 5 появится, может раньше. Если Штефан Дюрр его построит в Новосибирске. А в целом, конечно, объёмы сшибают. В этом сезоне у нас по плану: 650 тонн молока на Калачеевском заводе: 200 тонн это кмб и 450 - это сыр, и каждый день ещё переработка 600 тонн сыворотки. Получается больше, чем 1200. То есть с такой точки зрения как будто объём большой, и он создаёт определённое качественное изменение в управлении. И здесь выходит на первое место логистика приемки и перемещений внутри предприятия, поскольку от этого зависит ключевой фактор времени. Представляете, если завод с объемом переработки 50 тонн остановился из-за отключения электричества на 1 час. Ну и что? Потеря примерно 5% и чуть позже выпустили продукт. А здесь, если мы теряем час или два на вынужденном простое, то это просто гигантские потери. Поэтому мы понимаем важность надёжности инфраструктуры. Если мы изначально планировали 15 дней остановок завода для мойки, а реально получается не 15, а 20. За эти 5 дней выходит, что 5000 тонн не переработали, а это очень ощутимые цифры.
М. Жебит: Какая у Анатолия Лосева профессиональная мечта?
А. Лосев: Всегда хочется сдавать продукты в категории, о которых говорят: они занимают существенную долю рынка либо по объёмам, либо имеют наилучшее качество. Всем хочется, но мне их не хватает.
А. Груздев: Ну, на питьевых йогуртах и в масле это у вас однозначно получилось, теперь получается в ингредиентах.
А. Лосев: Когда осваиваешь проект, о котором говорят, который является лидирующим даже небольшое время, - это уже хорошо. А если ты сможешь это лидерство удержать длительное время - звезду можно вешать. Поэтому нам хочется создать хороший проект в ингредиентах, для этого нужно инвестировать ещё порядка 10 миллиардов для расширения ассортимента и так далее. Там у нас много чего не хватает, прежде всего компетенции, но мы стараемся. Хочется, чтобы проект остался в масле, также у нас есть задел по питьевым йогуртам и кое-что ещё по джерсям.
М. Жебит: На этом всё! Спасибо, что были с нами. Это был подкаст “Молочная планёрка”. В следующем выпуске мы встретимся с генеральным директором “Упаковочных систем” - это бывшая компания Tetra Pak - Александром Криволаповым. Подписывайтесь на наш подкаст, ставьте лайки и колокольчики в YouTube, чтобы не пропустить следующий выпуск. Подписывайтесь на наш канал в телеграмме. И до новых встреч!
