Денис Рындин Ресурсы призваны обеспечить безусловный доход для жителей блокчейн-деревни
Создатели «первой татарстанской криптовалюты» ИТкоин планируют построить в регионе блокчейн-деревню. Если год назад идеолог «мясной крипты» Денис Рындин заявил о продаже ИТкоинов с прибыльностью для покупателя на уровне 15% за полгода, причем каждый токен (виртуальная монета) привязывался к 10 кг говядины, то сейчас речь идет уже о создании кооператива с внутренней валютой и экономикой, в которой доход обеспечивается не спекуляцией на «крипте», а фермерскими компетенциями. Коротко говоря, речь об экологическом проекте, нюансы которого журналисты обсудили с автором концепции Рындиным — членом правления сельскохозяйственного потребительского снабженческо-сбытового перерабатывающего кооператива.
— Денис Владимирович, расскажите для начала о результатах проекта, презентованного вами год назад.
— Пару десятков сделок по продаже ИТкоина мы провели, а потом концепт начал эволюционировать. Контролируя процесс вместе с фермерами и нашими партнерами от сельского хозяйства, мы пришли к выводу, что привязка ИТкоина к весу бычка не учитывает всех моментов: туша — это разное мясо всевозможного назначения, которое было бы неверно унифицировать, деля его на равные части по 10 килограммов. Покупатели токенов забрали свои доли мясом, а мы вместе с фермерами приняли решение сделать ИТкоин более универсальным за счет обеспечения разными видами сельхозпродукции. Чипирование бычков и все процессы остаются существенными элементами проекта, но пока поголовье составляет 150 бычков, а процедура станет рентабельной, когда их будет хотя бы втрое больше. Дойных коров, вместе с которыми задействованный КРС насчитывает около 400 голов, чипировать нет нужды. Поскольку ИТкоин больше не привязывается к килограммам мяса, один токен стал паем в нашем кооперативе. За прошедшее время мы эмитировали 1 миллиард ИТкоинов, и больше ни единого токена никогда не появится — лимит мы заложили непосредственно в алгоритм. Из этого миллиарда на сегодня продан один миллион токенов. Курс валюты искусственно привязан к рублю, один к одному.
— Кто вложился в вашу криптовалюту и где сейчас инвестированный миллион?
— ИТкоины доступны только членам кооператива — они конвертировали свои средства и делают это ради участия в инновации и, конечно, дивидендов, так как прибыльность ИТкоина составляет 36 процентов годовых. Миллион проданных токенов пошел на разработку программного комплекса, который интегрирован в блокчейн-платформу Waves известного разработчика Александра Иванова. Мы интегрировали в Waves смоделированные бизнес-процессы — аграрный бизнес с его производством, логистикой, переработкой. ИТкоины тоже циркулируют внутри этой облачной платформы, все транзакции можно увидеть. Интеграцию реализовала команда наших программистов. Прошлой осенью в Уфе проводился хакатон (форум разработчиков) компании Waves и мы заняли одно из призовых мест: у нас команда сильных блокчейн-архитекторов.
— Что будет, если сейчас кто-то захочет вернуть свои деньги в рублях?
— Правила игры таковы, что пока этого сделать нельзя и пайщики все понимают. Когда мы запустим процессы физически, тогда вложения начнут монетизироваться. Но мы через Telegram-канал постоянно держим в курсе токен-холдеров: сделали то, сделали это.
— Во что же трансформировался ваш проект за минувший год? Что такое блокчейн-деревня?
— Все мы живем в неком экономическом пространстве, которое сильно искажено. Мы не претендуем на решение всех проблем, но хотим создать свою экосистему, пока небольшую, которая автоматически масштабируется. Мы помещаем в нее инициативных людей и создаем для них автономное экопоселение: альтернативные источники энергии, фермерское хозяйство, самоуправление и внутренняя экономика, построенная с помощью IT-технологий, которые в России до сих пор не применяются. В части энергетики инженерный потенциал огромен. Я встречаю огромное количество людей (изобретателей, инноваторов, зачастую это преподаватели вузов на пенсии), которые когда-то изобрели и даже запатентовали, к примеру, мощный ветрогенератор, но не имеют средств даже на опытную конструкцию. Они далеки от коммерции — это просто кулибины. Мы видим основой энергетики деревни метан, раз уж делаем ставку на сельское хозяйство. Одна буренка ежедневно производит примерно 35 килограммов навоза для нашего биогазового завода, который пока в голове. Часть выработанного электричества идет в жилой сектор, часть — на промышленные фермерские нужды, часть — на майнинг криптовалюты. Ресурсы призваны обеспечить безусловный доход для жителей блокчейн-деревни — сейчас такой доход пробуют вводить в Швейцарии и еще нескольких европейских странах. При создании деревни ее жители вкладывают свои ресурсы по кооперативной модели — финансовые, интеллектуальные и трудовые. Кто-то просто внес деньги, кто-то предложил стройматериалы по низкой цене, кто-то стал работать руками на общее дело. Каждый житель через эти паритетные паи зарабатывает будущую ренту в размере 30 тысяч рублей ежемесячно — безусловный доход.
— Как он будет семью кормить, если ему придется работать в деревне в счет будущих выплат?
— Сложности переходного периода — самый насущный вопрос. Утрируя, можно сказать, что задача выливается в быстрое строительство дома, а для этого есть старый общинный способ: жители собираются и строят дом вместе за несколько дней бесплатно. Среди пайщиков есть, в частности, поставщики стройматериалов, которые готовы предоставить их без наценок, такова их лепта. Ну и далее в том же духе.
— Подводных камней тут, конечно, не счесть, но давайте возьмем описанную идеальную картину за основу. Как деревня живет дальше, какие отношения с окружающим миром?
— Мы не собираемся упирать на независимость. Вообще, в контексте взаимоотношений с властью мы намерены идти по пути Муслюмово, где принято самообложение. Никаких особых требований для жителей деревни не существует — обычные правила общежития. Необязательно работать на общее благо, внести пай можно в любой доступной форме.
— Чем сообщество располагает сегодня? Какова материальная база?
— У нас более 2 гектаров земли под ИЖС на берегу Нижнекамского водохранилища около деревни Кырныш, она размежевана по 10 соток. Земля была куплена абсолютно вбелую, передряги, которые сейчас наблюдаются в Тукаевском районе, ее не коснутся. В шаговой доступности есть чужая сельхозземля, и мы рассчитываем на выкуп прав аренды, с рядом собственников ведем переговоры. Это пастбища. Сейчас в деревне строится первый дом. Зарегистрирован кооператив. У фермеров – членов кооператива есть стадо в 400 с лишним голов. Географически это Актанышский, Сармановский, Муслюмовский районы. К примеру, самый крупный землевладелец из членов комьюнити Газинур Амиров держит в долгосрочной аренде 600 гектаров заливных лугов в том месте, где Белая впадает в Каму. Это у него 150 бычков.
— 2 гектара земли — кому они принадлежат сегодня?
— Изначально землю выкупил мой деловой партнер Илья Кривошеев. Несколько лет назад он вложил деньги, но начались кризисы, земля не подорожала, и мы решили использовать ее. Кто заезжает как участник сообщества, тот покупает землю у Кривошеева недорого. Наша задача сейчас — нарастить количество желающих, не думая о прибыли.
— Почему вы думаете, что сельское хозяйство обеспечит вам капитал, достаточный, к примеру, для строительства биогазового завода, для коллективной инфраструктуры деревни и еще для ежемесячных выплат жителям?
— Если бы мы сейчас начали строить вокруг себя фермы, мы бы действительно пришли к банкротству, так как у нас нет нужных компетенций. Именно поэтому мы привлекаем фермеров с многолетним стажем, впоследствии они станут наставниками. Им необязательно жить в деревне: когда мы воспроизведем хозяйство у себя, они смогут приезжать и контролировать фермерское направление. Молочное животноводство — это самое финансово емкое направление сельского бизнеса. Те члены комьюнити, которые захотят основательно изменить свой образ жизни и заняться сельским хозяйством, смогут пройти у них курс интенсивного обучения. Многие после этого передумают, потому что фермерство — очень тяжелый труд, в сезон фермер спит по три часа. Но и доходы хорошие — такие, что большинству городских жителей и не снились. Мы создаем условия, в которых люди смогут получить доступ к компетенциям и технологиям, попробовать себя. Просто так фермер никому своих секретов не откроет — ему это и не нужно, и времени у него нет. К примеру, в Сармановском районе у одного из пайщиков тепличное огурцовое хозяйство. Он говорит: «Дам технологию, обучу, дам своих помощников, помогу поставить все на рельсы». Пайщик с этого получает оговоренную долю от продаж урожая. В нашем сообществе сейчас 30 человек, не считая их семей: горожане, фермеры, IT-эксперты, управленцы.
— Сколько из них подписались на переезд?
— Одна семья строит дом — многодетные, которые стояли в очереди за землей, но ничего не дождались. Перед ними больше 2 тысяч семей в очереди, которая не двигается. Они продали квартиру, взяли землю и в этом году, даст бог, переедут. Сети на первое время там есть. Еще два человека сейчас решают финансовые вопросы. Один из них уже продает дом в Елабужском районе, чтобы переехать к нам. Другой — специалист по 1С, владелец IT-фирмы. Лиха беда начало — три дома поставим, дальше пойдет быстрее. Мы брали землю из расчета на 20 участков по 10 соток минус дорога, но сейчас первый поселенец взял себе сразу 20 соток, поэтому число домов уже сокращается. Рядом есть еще земля под ИЖС, нам ничто не мешает выкупить и ее.
— Тукаевские власти знают о ваших планах?
— Нет. В районе сейчас довольно напряженная ситуация, а нам с чем идти? Мы купили землю, как и многие другие, от власти нам сегодня ничего не надо. Без осмысленного предложения или какой-то потребности нам незачем пока идти в исполком. Нам, конечно, нужна дорога, но мы видим, что власти сейчас зашиваются, на дороги запросов и без нас много. Поэтому мы планируем ГЧП: сложимся и предложим государству софинансирование дороги. Строители у нас есть, и мы сможем построить ее дешевле и лучше, чем другие.
— Какие объекты коллективного пользования вы намерены построить в блокчейн-деревне?
— Социальная инфраструктура в первую очередь: медпункт, школа, детский сад. Педагоги предполагаются свои. Кооперативный магазин. Молочная ферма. Кроме молочного и мясного животноводства у нас будет тепличное овощеводство и рыбный кластер по принципу замкнутого водоснабжения. В перспективе возможно выращивание креветок, раков, лобстеров, но на это мы пока ставку не делаем. Сельское хозяйство нужно для самозанятости населения. Небольшая овощная теплица соток на 20 может сделать человека миллионером на совершенно простых вещах: кинзе, базилике, зеленом луке. Все эти продукты дают минимум 1000 процентов рентабельности. Продажи — те же торговые сети, рынки и система доставки на дом фермерской корзины. В последнем случае клиент рассчитывается за товар ИТкоинами.
— Похоже, все у вас строится на сельском хозяйстве. Почему же деревня называется блокчейн?
— Неспроста. Блокчейн — это децентрализованная система хранения информации: финансовой, производственной и любой другой. Блокчейн позволяет создать внутри сообщества прозрачную базу данных, неподкупную и невзламываемую, на которой и строится доверительная кооперация. Система хранит данные на устройствах всех пользователей, каждое является узлом. Задача пользователя — не отключать свою машину от интернета. Когда кто-то формирует блок данных, например финансовую информацию, цепь сверяет ее, зашифровывает и хранит у всех. В блокчейне будет храниться вся информация о деятельности деревни и членов сообщества, о каждом значимом движении. К примеру, корова подоилась — и данные о надое автоматически передаются с датчика в сеть. Тут же учет товарооборота, закупки фермерской продукции, потребительская информация о качестве товара. Не нужно путать физическое комьюнити и блокчейн — для того чтобы поддерживать сеть, необязательно жить в деревне, и наоборот. Блокчейн — это основа доверительной кооперации и нашей платежной системы. Наличный оборот у нас исключен, все внесенные средства автоматически переводятся в токены ИТкоина, при необходимости — наоборот. Если фермеру нужны внешние расчеты, ему система деньги конвертирует и переводит на карту.
— Если ИТкоин равен рублю, если курс его не меняется, то зачем он нужен?
— ИТкоин не подвержен инфляции, он автоматически учитывается в нашей блокчейн-системе, обеспечивая прозрачность, а расчеты с помощью ИТкоина не облагаются НДС. Рубль — это токсичный актив, подверженный инфляции. Рост экономики всегда будет ею нивелироваться. ИТкоин хоть и привязан к рублю, но индексируется он по внутренней экономике, по нашему валовому продукту. Если среднегодовая инфляция рубля у нас примерно 20 процентов, то есть за пять лет все дорожает в два раза, то стабильный ИТкоин обеспечит и снижение рублевых цен на нашу продукцию. Сейчас мы не допускаем скачков валюты, чтобы контролировать цены на наш товар. Когда вся система заработает, валюта начнет расти, но скорее по принципу акций, чем обычной крипты: богатеет бизнес — растет курс валюты. Было 200 буренок, стало 300, надои повысились — валовый продукт вырос, соответственно, и курс ИТкоина. Сейчас мы разрабатываем алгоритмы, по которым курс будет автоматически корректироваться при росте валового продукта.
— Если случится мор, ИТкоин обесценится?
— Да, поэтому мы закладываем несколько диверсификационных направлений, не только КРС. Кроме диверсификации мы защищаем внутреннюю экономику страхованием. Что мешает создать резервный страховой фонд?
— При обнулении самой валюты обнулится и резерв. В чем смысл?
— Резерв можно формировать в чем угодно, в любом ликвидном ресурсе. В резерве обязательно должны быть рубли, товарная продукция на складе, ИТкоины — тоже. Кроме того, нас не может постигнуть, скажем, неурожай, причем никого не может, если правильно вести хозяйство. Это агрохолдингам выгоден неурожай, они зарабатывают на дотациях и на страховках, для них агробизнес — дело второе. У опытного фермера, который работает на себя, неурожаев не бывает. Хозяйство ведь тепличное.
— Безусловный доход для жителей деревни должен обеспечиваться только сельским хозяйством?
— Это источник дохода номер один. Источник номер два — майнинг, генерация токенов. Как добывается крипта во всем мире? Решая заданные алгоритмы, компьютер время от времени выдает такой блок информации, который является токеном. Если помните, было время, когда на самых маломощных компьютерах можно было намайнить большое количество криптовалюты — того же биткоина. Однако у битка есть жесткие лимиты: за все время можно напечатать только 27 миллионов токенов, на сегодня их добыто уже больше 20 миллионов. В то же время каждый следующий биткоин требует больше вычислительных мощностей, чем предыдущий, поэтому сложность сети постоянно растет. Сегодня, чтобы намайнить один биток, нужна целая майнинговая ферма — специализированный программно-аппаратный комплекс, тратящий киловатты электричества на выполнение одной в сущности бесполезной задачи, в результате чего подбирается хэш-ключ и добывается биткоин. В Китае сейчас стоят фермы — ангары величиной с футбольные поля, с миллионами таких машин. Они построены на горных реках с недорогим электричеством. Розничные майнеры, чтобы конкурировать, объединяются в пулы. Некоторые эксперты полагают, что при текущем развитии технологий 27 миллионов биткоинов невозможно добыть в принципе. Это, еще раз повторяю, абсолютно бестолковый процесс, на который тратится огромное количество ресурсов, но вокруг которого сложилась целая отрасль трейдинга. Не будь спекулянтов, биток никому не был бы нужен. К нашим же перспективам эти принципы не имеют отношения, мы намерены использовать свою криптовалюту только для внутренних расчетов, и у нас совсем другой подход: крипта не майнится постепенно, а сразу выпускается определенное количество валюты. Ценность ее в этом случае обеспечивается не гонкой за мощностями, а собственной сельхозпродукцией.
— К настоящему времени фермерских компетенций кооператива уже достаточно для стабильного бизнеса?
— Интерес фермеров оказался выше, чем мы полагали. Партнерство с Амировым стало неким промежуточным звеном, он и сегодня выступает в качестве основного «эмитента» мясной крипты. Газинур практикует свободный выпас, его животные питаются в абсолютно естественных условиях подножным кормом. Нет даже пастуха — его угодья летом больше похожи на африканские прерии, чем на привычные пастбища. Сравните это с удручающей картиной бычков на откорме, прикованных в сараях. Надо ли говорить, что никаких гормонов роста, антибиотиков и прочей химии наши бычки не получают?..
Как только мы заявили о себе год назад, к нам сразу потянулись не только животноводы, но и овощеводы, птицеводы... Все приходили с вопросом о том, почему мы не можем включиться в систему, если у нас тоже рентабельный и экологичный продукт. Тогда мы и задумались об эволюции проекта. К примеру, одним из новых пайщиков стал тогда Ирек Хамадишин из Муслюмово, которого по праву называют гусиным королем. Это фермер с огромным опытом и убежденный сторонник сельхозкооперации. У нас сложился пул таких пайщиков, и мы уже опробовали продажи их продукции за ИТкоины. Это ведь очень просто: сканируем QR-код, производим оплату — и все, кушать подано.
Источник: "Бизнес-Онлайн"
