Елена Репина, «Русский фермер» Ликвидация лейкоза – посильная задача для любого хозяйства, которая не терпит отлагательств
Лейкоз сегодня занимает первое место среди всех инфекционных заболеваний крупного рогатого скота молочных пород. О том, насколько он опасен для животных и человека, как развивались научные знания о лейкозе и какова вероятность полной победы над болезнью в будущем, рассказывает кандидат биологических наук, главный ветеринарный врач, руководитель компании «Русский фермер» (Калужская область) Елена Репина.
Прежде всего, лейкоз – это вирусное онкологическое заболевание, споры об опасности для человека ведутся давно. Обратить ваше внимание хочется на то, что имеет оно вирусную этиологию и очень длительный инкубационный (предлейкозный) период.
Ключевое понятие здесь – заболевание, то есть мы имеем больное животное. Здесь можно поставить точку и уже не рассуждать о качестве молока, потому как в техническом регламенте прописано, что молоко должно быть получено от здоровых животных, и это одно из первых условий качественного продукта.
И пастеризация молока, полученного от коров, больных лейкозом, не гарантирует освобождение от продуктов метаболизма, то есть от веществ, обладающих лейкозногенной потенцией, и канцерогенов.
На полках магазинов полно продуктов, производители которых даже не декларируют их полезность. Но это не касается молока и молочных продуктов, которые, как исторически сложилось, олицетворяют здоровое питание. Многие наши системы продвижения на этом и строятся. Мы боремся за каждого потребителя, рассказывая ему о пользе и натуральности.
Вирус лейкоза неустойчив и погибает при нагревании. Поэтому в пастеризованном молоке он отсутствует как инфекционное начало заболевания. Основанием для такого заключения послужили работы, проводимые в интервале с 1975 по 1979 года.
Наиболее масштабным было исследование, опубликованное в 1981 году. В общей сложности было порядка 10 исследований, в них приняли участие 1761 человек, среди которых были и онкобольные, сотрудники ферм и ветеринарные врачи. В ходе проводимых серологических исследований у них не выявили антител к вирусу лейкоза крупного рогатого скота. Это дало основания сделать вывод, что «не существует эпидемиологических и серологических доказательств заражения людей».
В 2002 году появляется работа, в которой авторы - Чой, Ли и Беринг - методом иммуноблоттинга, который примерно в сто раз чувствительнее методов, используемых в 70-х годах, определяют антитела к очищенному капсидному белку р24 вируса лейкоза КРС у 39% из 257 добровольцев. На основании данных выдвигается предположение, что это иммунологическая реакция на тепло-инактивированный белок р24 ВЛК, попавший с продуктами питания. Следует отметить, что капсидный белок р24 достаточно уникален и специфичен, вероятность перекрестной реакции мала.
В обзорной статье Майкла Грегора о возможности заражения вирусом лейкоза КРС, автор приводит выводы Калифорнийского университета школы общественного здравоохранения в Беркли. В проводимых исследованиях были протестированы 257 образцов крови в основном от женщин. 191 образец дал положительный результат, то есть 74% имели антитела на вирус лейкоза КРС. Менее 10% людей имели прямой контакт с животными и наиболее вероятный путь – это контакт с продуктами, то есть говядина, молоко и молочные продукты. Автор также указывает на отсутствие достаточных данных, чтобы различить два варианта заражения – активное (сырое молоко и непрожаренное мясо) или реакцию на инактивированные тела вируса лейкоза КРС. Помимо этого, в статье представлены данные о заражении человеческой клеточной культуры вирусом лейкоза КРС.
Автор приводит данные, согласно которым высокие показатели инфицированности поголовья напрямую коррелируют с показателями острого лимфойдного лейкоцитоза человека и злокачественных лимфом на примере штата Айова.
В 2014 году появляется ряд статей, в которых авторы с помощью полимеразно-цепной реакции, иммуногистохимии определяют в тканях провирусную ДНК ВЛК у человека. Частота обнаружения провирусной ДНК в эпителиальной ткани молочной железы в разных статьях указывается от 44% до 59%.
Молоко и мясо животных с гематологической и опухолевой стадиями заболевания, как показали проведенные исследования, обладает токсичностью по отношению к культуре клеток перевиваемой почки поросенка, причем эффект токсичности возрастает по мере развития лейкозного процесса (В. Н. Смирнова, 2000).
Установлено, что продукты, полученные от больных лейкозом животных, содержат вредные метаболиты триптофана и других циклических аминокислот и, следовательно, являются экологически опасными для человека (П.Н. Смирнов, 1998).
Потенциальную опасность для здоровья человека представляет наличие вируса или его фрагментов в продуктах питания. Есть данные о способности некоторых онкогенных вирусов преодолевать межвидовые барьеры (K. Klintevall, 1991; М.И. Гулюкин, Е.А. Дун, Н.В. Баркова, Н.И. Петров, С.М. Пау, 2000).
При производстве молочных продуктов используются различные режимы пастеризации. При производстве сметаны, масла, кисломолочных напитков, йогуртов чаще всего применяют пастеризацию при 85-87°С с выдержкой 5-7 минут или 90-95°С с выдержкой 2-3 минуты. Однако при производстве сыров такие температурные режимы пастеризации неприемлемы, так как ухудшают способность молока к сычужному свертыванию. В сыроделии используется режим -72°С с выдержкой 15 секунд, что может быть недостаточно для инактивации ВЛКРС (Свириденко Г.М., 2003).
Существует мнение о том, что возможна активация «молчащих» вирусов, встроенных в геном человека и утративших участки генов gag, pol, env при поступлении этих участков с другим не дефектным вирусом (В.Н. Сюрин., Р.В. Белоусова, Н.В. Фолина, 1991, Б.С. Сенченко, А.Н. Трошин, Я.М. Кавунник, 1998).
Опасность присутствия ВЛКРС в продуктах питания подтверждается данными Y. Aida, M. Miyasaka, K. Okada (1989), показавшими, что при экспериментальном заражении овец развитие лимфосаркомы происходит чаще и быстрее, чем при аналогичном заражении крупного рогатого скота. Аналогичные данные приведены в работе F. Dequiedt, G. Cantor,Т. Valerie (1999).
Сотрудники различных научных учреждений проводили обширные эпидемиологические и эпизоотические исследования, в результате которых взаимосвязи заболеваемости лейкозом животных и естественным инфицированием человека установлено не было, несмотря на то, что по структурному строению и функциональным особенностям ВЛКРС схож с вирусом Т-клеточного лейкоза человека. Длительные наблюдения за людьми, обслуживающими скот в неблагополучных по лейкозу хозяйствах, а также занятых на убое и переработке больного или инфицированного скота, повышенного риска заболеваемости не выявили (В. Мадисон, Л.Мадисон, 2006).
В ряде работ иностранных авторов также получены отрицательные результаты при обследовании людей, работающих с больными животными и вирусным материалом. Так, в одном эксперименте при обследовании 400 больных лейкозами и опухолями были получены отрицательные результаты с антигеном вируса лейкоза КРС (Н.И. Петров, 2001).
В исследованиях J. Lee, Y.Kim, Kang C.S.(2005) пробы крови от 517 больных различными онкологическими заболеваниями методом ПЦР были проанализированы на наличие ДНК провируса лейкоза крупного рогатого скота. Ни в одном случае положительный результат не получен.
Мы можем долго спорить, доказывая опасность или безопасность лейкоза для человека, но куда нас это приведет?
Давайте разложим два варианта развития событий:
Первый – мы прекращаем бороться с лейкозом и перестаем считать его заболеванием, то есть снимаем ограничительные меры. Долгожданное решение для многих производителей, не правда ли? Через несколько лет мы имеем лавинообразный рост неблагополучных пунктов, практически все молоко на полках будет от лейкозных животных, если оно будет натуральное.
«Американский подход» предполагает использовать коров 2,4-2,8 лактаций, тогда не успевает развиться клиническая стадия лейкоза, то есть онкостадия. Продуктивность при таком подходе должна быть, в среднем, не ниже 8500 литров на голову в год, чтобы животное успело окупить вложенные средства.
Тогда ответьте на вопрос, готовы ли большинство наших хозяйств перейти на сокращение сроков использования животных? Такие сроки позволят в лучшем случае держать поголовье на одном уровне без возможности роста, только заменять выбывших.
Но нам не просто надо произвести молоко, нам надо его продать. Будет ли потребитель покупать молоко, если есть шанс (а он есть) онкологии? Ответ очевиден, он просто откажется от молочной продукции и от мясной, будь то говядина или телятина. Или мы, производители, просто будем наблюдать статистику роста онкозаболеваний среди населения и молчать, зная, что в ней есть и наша заслуга. При таком обилии средств массовой информации как долго продлиться наше молчание?
Ежегодно выявляется 500 тысяч онкобольных людей, на учете в онкодиспансерах и больницах больше 2,5 млн пациентов. Прирост за последние 10 лет составил больше 10%. И при том, что онкология является малоэффективной отраслью медицины с большими расходами на ее содержание.
Замалчивание проблемы и «легализацию» лейкоза через несколько лет, если они у нас будут, назовут геноцидом. А так как большая часть хозяйств будет лейкозная, придется вырезать все и сжигать, это мясо никто не купит. И начинать все заново. Мы к этому готовы?
Второй вариант развития – признать серьезность заболевания и начать жесткую борьбу, как во всем мире. В Америке, кстати, с 1994 года есть государственная программа ликвидации лейкоза. Но, как и у нас, там тоже есть противники.
Для ликвидации лейкоза всем мире эксперты молочной отрасли предлагают следующие шаги:
1. Тотальная идентификация всего поголовья, при том что номер должен быть уникален и возможность его замены исключена. Нами 10 лет используются подкожные чипы (при убое животного снимаются со шкурой и не попадают к потребителю). Бирки теряются, их приходиться все время восстанавливать, выщипы не удобны в работе.
Консультация специалиста компании «ВЕРУМБИО» по диагностическим продуктам на наличие антител к вирусу лейкоза КРС по тел.: +7(800)500-35-85 | +7(495)120-77-87
Ключевое понятие здесь – заболевание, то есть мы имеем больное животное. Здесь можно поставить точку и уже не рассуждать о качестве молока, потому как в техническом регламенте прописано, что молоко должно быть получено от здоровых животных, и это одно из первых условий качественного продукта.
И пастеризация молока, полученного от коров, больных лейкозом, не гарантирует освобождение от продуктов метаболизма, то есть от веществ, обладающих лейкозногенной потенцией, и канцерогенов.
На полках магазинов полно продуктов, производители которых даже не декларируют их полезность. Но это не касается молока и молочных продуктов, которые, как исторически сложилось, олицетворяют здоровое питание. Многие наши системы продвижения на этом и строятся. Мы боремся за каждого потребителя, рассказывая ему о пользе и натуральности.
Вирус лейкоза неустойчив и погибает при нагревании. Поэтому в пастеризованном молоке он отсутствует как инфекционное начало заболевания. Основанием для такого заключения послужили работы, проводимые в интервале с 1975 по 1979 года.
Наиболее масштабным было исследование, опубликованное в 1981 году. В общей сложности было порядка 10 исследований, в них приняли участие 1761 человек, среди которых были и онкобольные, сотрудники ферм и ветеринарные врачи. В ходе проводимых серологических исследований у них не выявили антител к вирусу лейкоза крупного рогатого скота. Это дало основания сделать вывод, что «не существует эпидемиологических и серологических доказательств заражения людей».
В 2002 году появляется работа, в которой авторы - Чой, Ли и Беринг - методом иммуноблоттинга, который примерно в сто раз чувствительнее методов, используемых в 70-х годах, определяют антитела к очищенному капсидному белку р24 вируса лейкоза КРС у 39% из 257 добровольцев. На основании данных выдвигается предположение, что это иммунологическая реакция на тепло-инактивированный белок р24 ВЛК, попавший с продуктами питания. Следует отметить, что капсидный белок р24 достаточно уникален и специфичен, вероятность перекрестной реакции мала.
В обзорной статье Майкла Грегора о возможности заражения вирусом лейкоза КРС, автор приводит выводы Калифорнийского университета школы общественного здравоохранения в Беркли. В проводимых исследованиях были протестированы 257 образцов крови в основном от женщин. 191 образец дал положительный результат, то есть 74% имели антитела на вирус лейкоза КРС. Менее 10% людей имели прямой контакт с животными и наиболее вероятный путь – это контакт с продуктами, то есть говядина, молоко и молочные продукты. Автор также указывает на отсутствие достаточных данных, чтобы различить два варианта заражения – активное (сырое молоко и непрожаренное мясо) или реакцию на инактивированные тела вируса лейкоза КРС. Помимо этого, в статье представлены данные о заражении человеческой клеточной культуры вирусом лейкоза КРС.
Автор приводит данные, согласно которым высокие показатели инфицированности поголовья напрямую коррелируют с показателями острого лимфойдного лейкоцитоза человека и злокачественных лимфом на примере штата Айова.
В 2014 году появляется ряд статей, в которых авторы с помощью полимеразно-цепной реакции, иммуногистохимии определяют в тканях провирусную ДНК ВЛК у человека. Частота обнаружения провирусной ДНК в эпителиальной ткани молочной железы в разных статьях указывается от 44% до 59%.
Молоко и мясо животных с гематологической и опухолевой стадиями заболевания, как показали проведенные исследования, обладает токсичностью по отношению к культуре клеток перевиваемой почки поросенка, причем эффект токсичности возрастает по мере развития лейкозного процесса (В. Н. Смирнова, 2000).
Установлено, что продукты, полученные от больных лейкозом животных, содержат вредные метаболиты триптофана и других циклических аминокислот и, следовательно, являются экологически опасными для человека (П.Н. Смирнов, 1998).
Потенциальную опасность для здоровья человека представляет наличие вируса или его фрагментов в продуктах питания. Есть данные о способности некоторых онкогенных вирусов преодолевать межвидовые барьеры (K. Klintevall, 1991; М.И. Гулюкин, Е.А. Дун, Н.В. Баркова, Н.И. Петров, С.М. Пау, 2000).
При производстве молочных продуктов используются различные режимы пастеризации. При производстве сметаны, масла, кисломолочных напитков, йогуртов чаще всего применяют пастеризацию при 85-87°С с выдержкой 5-7 минут или 90-95°С с выдержкой 2-3 минуты. Однако при производстве сыров такие температурные режимы пастеризации неприемлемы, так как ухудшают способность молока к сычужному свертыванию. В сыроделии используется режим -72°С с выдержкой 15 секунд, что может быть недостаточно для инактивации ВЛКРС (Свириденко Г.М., 2003).
Существует мнение о том, что возможна активация «молчащих» вирусов, встроенных в геном человека и утративших участки генов gag, pol, env при поступлении этих участков с другим не дефектным вирусом (В.Н. Сюрин., Р.В. Белоусова, Н.В. Фолина, 1991, Б.С. Сенченко, А.Н. Трошин, Я.М. Кавунник, 1998).
Опасность присутствия ВЛКРС в продуктах питания подтверждается данными Y. Aida, M. Miyasaka, K. Okada (1989), показавшими, что при экспериментальном заражении овец развитие лимфосаркомы происходит чаще и быстрее, чем при аналогичном заражении крупного рогатого скота. Аналогичные данные приведены в работе F. Dequiedt, G. Cantor,Т. Valerie (1999).
Сотрудники различных научных учреждений проводили обширные эпидемиологические и эпизоотические исследования, в результате которых взаимосвязи заболеваемости лейкозом животных и естественным инфицированием человека установлено не было, несмотря на то, что по структурному строению и функциональным особенностям ВЛКРС схож с вирусом Т-клеточного лейкоза человека. Длительные наблюдения за людьми, обслуживающими скот в неблагополучных по лейкозу хозяйствах, а также занятых на убое и переработке больного или инфицированного скота, повышенного риска заболеваемости не выявили (В. Мадисон, Л.Мадисон, 2006).
В ряде работ иностранных авторов также получены отрицательные результаты при обследовании людей, работающих с больными животными и вирусным материалом. Так, в одном эксперименте при обследовании 400 больных лейкозами и опухолями были получены отрицательные результаты с антигеном вируса лейкоза КРС (Н.И. Петров, 2001).
В исследованиях J. Lee, Y.Kim, Kang C.S.(2005) пробы крови от 517 больных различными онкологическими заболеваниями методом ПЦР были проанализированы на наличие ДНК провируса лейкоза крупного рогатого скота. Ни в одном случае положительный результат не получен.
Мы можем долго спорить, доказывая опасность или безопасность лейкоза для человека, но куда нас это приведет?
Давайте разложим два варианта развития событий:
Первый – мы прекращаем бороться с лейкозом и перестаем считать его заболеванием, то есть снимаем ограничительные меры. Долгожданное решение для многих производителей, не правда ли? Через несколько лет мы имеем лавинообразный рост неблагополучных пунктов, практически все молоко на полках будет от лейкозных животных, если оно будет натуральное.
«Американский подход» предполагает использовать коров 2,4-2,8 лактаций, тогда не успевает развиться клиническая стадия лейкоза, то есть онкостадия. Продуктивность при таком подходе должна быть, в среднем, не ниже 8500 литров на голову в год, чтобы животное успело окупить вложенные средства.
Тогда ответьте на вопрос, готовы ли большинство наших хозяйств перейти на сокращение сроков использования животных? Такие сроки позволят в лучшем случае держать поголовье на одном уровне без возможности роста, только заменять выбывших.
Но нам не просто надо произвести молоко, нам надо его продать. Будет ли потребитель покупать молоко, если есть шанс (а он есть) онкологии? Ответ очевиден, он просто откажется от молочной продукции и от мясной, будь то говядина или телятина. Или мы, производители, просто будем наблюдать статистику роста онкозаболеваний среди населения и молчать, зная, что в ней есть и наша заслуга. При таком обилии средств массовой информации как долго продлиться наше молчание?
Ежегодно выявляется 500 тысяч онкобольных людей, на учете в онкодиспансерах и больницах больше 2,5 млн пациентов. Прирост за последние 10 лет составил больше 10%. И при том, что онкология является малоэффективной отраслью медицины с большими расходами на ее содержание.
Замалчивание проблемы и «легализацию» лейкоза через несколько лет, если они у нас будут, назовут геноцидом. А так как большая часть хозяйств будет лейкозная, придется вырезать все и сжигать, это мясо никто не купит. И начинать все заново. Мы к этому готовы?
Второй вариант развития – признать серьезность заболевания и начать жесткую борьбу, как во всем мире. В Америке, кстати, с 1994 года есть государственная программа ликвидации лейкоза. Но, как и у нас, там тоже есть противники.
Для ликвидации лейкоза всем мире эксперты молочной отрасли предлагают следующие шаги:
1. Тотальная идентификация всего поголовья, при том что номер должен быть уникален и возможность его замены исключена. Нами 10 лет используются подкожные чипы (при убое животного снимаются со шкурой и не попадают к потребителю). Бирки теряются, их приходиться все время восстанавливать, выщипы не удобны в работе.
2. Блокирование переноса: использование одноразового инструмента (иглы, перчатки), запрет выпаса в неблагополучных пунктах, регулярное применение репеллентов.
3. Разделение здорового и инфицированного стада, на основании серологических исследований и ПЦР.
4. Ликвидация инфицированных животных.
Вроде все просто, но в каждом хозяйстве должен быть разработан свой план профилактики и ликвидации лейкоза, потому как много особенностей от перевода животных из группы в группу, организации изолированного содержания и работы с персоналом. Но ликвидация лейкоза – посильная задача для любого хозяйства, которая не терпит отлагательств.
1668418841
5857 просмотров
Комментарии
