Адель Хайруллин, «Красный Восток» «Молочная планёрка»
Во втором сезоне подкаста «Молочная планерка» главный редактор Milknews Мария Жебит и генеральный директор консалтингового агентства Streda Consulting Алексей Груздев в честном разговоре с ведущими игроками рынка вспоминают главные события 2023 года, подводят его итоги, и обсуждают перспективы на будущее.
Гость четвертого эпизода второго сезона – Адель Хайруллин, генеральный директор ООО «ГК «Красный Восток». Холдингу принадлежит больше 238 тысяч гектаров земли, на которых предприятие производит молоко, разводит крупный рогатый скот и занимается выращиванием зерновых. Мы узнали у Аделя Хайруллина о планах холдинга на 2024 год и об успехах 2023 года.
М. Жебит: Вы слушаете подкаст «Молочная планёрка». Сегодня в гостях у Марии Жебит и Алексея Груздева генеральный директор агрохолдинга «Красный Восток» Адель Хайруллин.
А. Груздев: Адель, приветствую. Давайте, наверное, начнём всё-таки в целом о компании. «Красный Восток» не самая публичная компания, и широкой общественности, даже в молочной отрасли, не так много что известно. Расскажите подробнее, что сейчас из себя «Красный Восток» представляет с точки зрения общих параметров: земля, фермы, поголовье, переработка – что входит и с какими итогами закончили 2023 год?
А. Хайруллин: Если в двух словах говорить, то под названием «Агрохолдинг “Красный Восток”» мы в первую очередь подразумеваем тандем растениеводства и животноводства. На текущий момент у нас свыше 240 тысяч гектаров земли, из которых 203 тысячи гектаров пашни, на которых сами работаем. Это 10 животноводческих комплексов, которые представлены в Татарстане и в Ульяновской области, две нетельные фермы, одна работает в формате «приемка в 2−3 дня и выпуск нетелей», вторая – площадка. И сейчас третью запускаем уже на базе старой фермы, которая принимает в модели «6 месяцев плюс до нетели». Затем это также 21 площадка ― различные откормочные и немножко молочные, которые на базе старых советских работают, в том числе один комбикормовый завод, один кормовой центр, также 7 элеваторов, один мясной завод и один молочный завод.
А. Груздев: Не маленькое хозяйство. Подскажите тогда, если вот по валовым показателям ― с какими результатами 2023 год закончили? Нас, понятно, больше молоко интересует.
А. Хайруллин: Да, если говорить только про молоко, то оно у нас получше сработалось, чем в 2022 году. У нас 2022 год валовый – было 96 тысяч тонн произведенных за год. Нет, 94 тысячи тонн по 2022 году, по 2023-му у нас получилось 105,7 тысяч тонн за год.
А. Груздев: Серьёзный результат. Много было публикаций в прошлом году, что агрохолдинги в Татарстане, и вы в частности, подсокращали поголовье. Можете рассказать чуть подробнее, с чем связано? Просто обновляли скот?
А. Хайруллин: В основном продуктивность и переформатирование работы, которая у нас длится с 2021 года. Мы помним, 2021 год характерен чем? Не только засухой, которая в растениеводстве свои результаты дала, не совсем приятные. Вообще в целом 2021 год поменял конъюнктуру в стоимости покупных кормов. Доходило до того, что у нас пивная дробина, которая раньше считалась нагрузкой для пивзаводов, и они даже доплачивали компаниям, кто забирает на вывоз ее... Понятное дело, что кто-то продавал там за символические 30−100 рублей, как сейчас жом продают за тонну, и тоже такое имело место быть. Внезапно, например, она поменялась и сразу начала стоить там 3 тысячи рублей за тонну. Рапсовые, соевые шрота, подсолнечные шрота тоже сделали, и когда мы просто начинали смотреть экономику, мы понимали, что вот здесь проще будет заниматься только мясом, например. Естественно, эта процедура продолжается.
Собственно говоря, те комплексы, на которых у нас хорошо получается заниматься молоком, мы их усиливаем в этом направлении, а тем, которые имеют всё-таки долгосрочную аналитику того, что «что бы ты здесь ни сделал, выходят жигули», как в том анекдоте, мы говорим: «Давайте вы сейчас профилируетесь на выращивании молодняка».
Мы, начиная с 2012−2013 годов, в принципе, прекратили вообще эту эпопею по закупу скота в Европе: последняя сессия приобретений у нас была, если я правильно помню, это маленькие партии в 2014 и 2018 году, ни о чём, 400 и 400 голов нетелей из Венгрии, и как-то мы работаем в модели того, что за счёт собственного воспроизводства, но в 2020 году, я ещё раз говорю, мы очень сильно отработали в части того, что полностью перешли на искусственное осеменение, в прошлом году на тёлках начали отрабатывать сексированное семя, и на первотёлках, которые у нас отелились до 27 месяцев.
С декабря 2023 года мы тестово для себя на некоторые площадки начали по 100−120 нетелей отечественных приобретать, с питерских, кировских и пермских хозяйств.
А. Груздев: Подход понятен. А с точки зрения продуктивности ― что сейчас получается?
А. Хайруллин: Говоря о продуктивности, у нас она, конечно, дала свой плюс, то есть, если в среднем с холдинга смотреть 5,2 тысячи [тонн], которой была она по 2022 году, мы 2023-й закрыли 6 тысяч тонн, но, в принципе, есть ещё куда стремиться на самом деле, хотим попробовать 2024-й выйти на 7 [тысяч тонн], потому что сейчас с очень сильными технологами работаем. Будем смотреть.
А. Груздев: С точки зрения реорганизации, которую производите в молочном животноводстве, когда планируете закончить и какие целевые показатели для себя видите?
А. Хайруллин: Мы сейчас вообще выступали перед Агентством инвестиционного развития республики, перед руководством республики о том, что имеем планы в течение 4 лет провести модернизацию комплексов, потому что холдинг-то создавался в 2002―2004 годах непосредственно в растениеводческом направлении и животноводческом, и у нас уже, в принципе, четырём комплексам в этом году исполняется 20 лет. Понятное дело, что мы там делаем марафетные ремонты, капитально корпуса ремонтируем, но непосредственно доильное оборудование ― вот мы сейчас находимся на перекрёстке в выборе, кто это будет, ― мы собираемся осуществить, наверное, в конце 2024 года или в конце 2025 года. И в том числе выступали по своей программе по модернизации ферм ― там у нас суммарно весь проект выходил на 2,3 миллиарда, вот сейчас обсуждаем с банками условия финансирования. Пока мы это делаем за счёт собственных средств. Просто пока делаем это, там у нас идёт такой темп из серии того, что это затянется не на три года, например, а на пять.
А. Груздев: Я правильно понимаю, что в целом серьёзного расширения не планируется, будете балансировать в тех масштабах, которые есть, просто обновляться и повышать эффективность?
А. Хайруллин: Здесь даже правильнее сказать не «балансировать», я бы, наоборот, сказал добиваться эффективности и осваивать те масштабы, которые есть, потому что, если так смотреть в модели, да, мы себе поставили к 2030 году цель выйти на 600 тонн в сутки.
Понятное дело, если сохранится эта тенденция льготных кредитов, а сейчас же постоянно ходили слухи о том, что их вообще могут отменить или сделать там до 300 миллионов, это автоматически, да, как только сокращается программа льготного финансирования, собственники начинают использовать собственные средства и тем самым приостанавливают темпы инвестиций, которые они могли бы проводить, используя или свои средства, или те же самые инвесткредиты.
Я считаю, что на 200 тысячах гектаров можно на самом деле очень-очень эффективно животноводство в перспективе запустить и уже идти в модели, что действующие площадки просто расширять, потому что когда [я] начал свою эпопею по поездкам и ознакомлению, как построена вся работа в других хозяйствах, мне, например, очень сильно понравился племзавод «Трудовой». Если смотреть на него с Google Maps или вообще просто с исторической точки зрения, это вот получается так: в центре стоит одна старая ферма, и вокруг нее спиралью начинает разрастаться, разрастаться, разрастаться, разрастаться, и при этом не теряется эффект контроля у собственника за этим бизнесом. Айдару Сыремовичу привет, очень многим вещам научил! И мне это понравилось, да.
Местный менеджмент говорит: «А мы будем сейчас ещё одну ферму строить ― где-нибудь там в 15 километрах от этой площадки?» Я говорю: «Зачем?» ― «Ну, у нас же поголовье растет, у нас, например, некуда ставить». Я говорю: «Давай мы просто возьмём корпус какой-нибудь и переставим к себе на площадку». То есть, зачем вот эту всю эпопею с подъездными путями, с лагунами, со всем остальным делать, если можно расширять действующие площадки?
А. Груздев: Скажите, пожалуйста, как год в растениеводстве закончился? Не самый простой был ни с точки зрения цен, ни с точки зрения погодных условий. Что получилось в растениеводческом бизнесе?
А. Хайруллин: Смотрите, вообще, если говорить про растениеводство по всем-всем-всем-всем-всем параметрам, я уже буду, наверное, восьмидесятый, кто это скажет: это выглядит так, что это был абсолютно 2010 год, один в один, и 2010 год, который, если мы помним, доходил до того, что республика Татарстан, например, в тот момент собрала, по-моему, в районе 600 или 700 тысяч тонн зерна ― для сравнения, в этом году у нас идёт что-то на уровне 2,7 и 2,9 миллиона тонн.
Если смотреть по нам, то по сравнению с 2022 годом у нас не такое страшное падение урожайности. Опять-таки, мне кажется, что это в первую очередь связано с изменением агротехнологических подходов, потому что если мы смотрим золотые нулевые, когда очень-очень много холдингов появилось, 2008-й, 2009-й, ну, ладно, с 2004 по 2009 год, это была такая удобная и приятная эра, когда ты в понятной модели работал: вложил, там, 100 рублей в гектар ― получил в конце года 180 с него, и очень много кто в такой модели привык работать, и там не шло темы о том, что какие-то технологические мероприятия давно забыты даже применять из серии того, что там боронование озимых, дробная подкормка, работа с сортами, которые засухоустойчивые, то в 2010, 2011 и 2013 годах, вот три таких тяжелых засушливых года, которые были в промежутке, много кто, получив по зубам от погоды, настолько сейчас перестраховывается, что такого сильного разрушительного последствия засухи, которая была в 2010 году, агрохолдинги в принципе избежали, ещё раз говорю, за счёт того, что они уже стараются к этому готовиться.
У нас через год засуха идёт, и понятное дело, что мы за счёт того, что работаем с засухоустойчивыми сортами, не всегда получаем ту урожайность, которой могут, например, похвастаться инвесторы, которые сравнительно недавно зашли и попали в период, когда там в их участке не было отсутствия осадков и они очень сильно удобрениями работали, в том числе такой феномен появился, да, очень популярный, ― он-то существует уже 80 лет, но им заново открывают, ― это жидкие удобрения, карбамидно-аммиачные смеси.
Я помню, что в 2010 году мы их не применяли никоим образом, и в 2011-м, и в 2014 году также не применяли, в этом году они неплохо так вытянули некоторые поля. Но ещё раз говорю, год для растениеводства перестал быть актуальным, вообще растениеводческое направление перестало иметь интересную рентабельность, наверное, с года 2021-го, если так смотреть.
А. Груздев: Я помню, что у вас же был свой небольшой «Алексеевский молочный завод». Как он себя чувствует, есть ли планы по расширению в переработке, например?
А. Хайруллин: Ему, кстати, в этом году 100 лет должно исполняться, если я правильно помню. Потому что довольно таких [приличных] мощностей завод. Когда мы его брали, он в пике перерабатывал там 80−90 тонн в сутки. В этом году, когда был период спада на молоко, он, кстати, единственный молочный завод у нас, который не снижал цену на молоко, он принимал до 100−120 тонн. Сейчас мы пока его опустили снова на 50−60 тонн своего молока в сутки, остальное он уже берёт спотово у крестьянско-фермерских хозяйств и трейдеров.
И у него из направлений в основном кефиры, каймаки, йогурты, твороги, если мы говорим о цельномолочке, не считая там СЦМ, СОМ ― это была изначально цель завода. Мы его в своё время расширили в 2020 году на производство указанных направлений. Маленький заводик, относительно гигантов, которые по 600−700 тонн молока в сутки могут принимать, конечно, это их уровень и цех, но в 2023 году, во время такого момента, когда с февраля по август цены обвалились, и они падали, падали, падали, он как-то поставил себе константную цену 36 рублей за литр. Нас это, в принципе, выручило очень сильно.
А. Груздев: Да, цельномолочная продукция ― рынок достаточно стабильный региональный, поэтому, да, позволяет держать. Ну и если затронули рыночный вопрос ― тогда вот какова, на ваш взгляд, ситуация в Татарстане с точки зрения конъюнктуры цен на молоко?
Долгое время регион был всё-таки профицитным по молоку, и было много обсуждений, что переработка отстаёт, смысла наращивать объёмы производства нет, и так далее. И тут буквально за последние два года в Татарстане реализовано довольно много проектов, и масштабных, по расширению переработки: там и «ВАМИН», и «Азбука сыра», и «Высокогорский [молочный] комбинат», и «Агросила». И по сути сегодня уже не очень-то скажешь, что Татарстан становится профицитным, уже ощущается у переработчиков, тем более за счёт спроса из соседних регионов, приходится даже местным переработчикам за молоком в Татарстане побегать. Но я так понимаю, что вопросы к ценовому уровню всё равно есть.
Вот на ваш взгляд, как будет развиваться рынок, что сейчас происходит и как будет рынок в республике развиваться?
А. Хайруллин: Мне кажется, здесь, конечно, так или иначе, молзаводы будут проводить процедуру по попытке снизить стоимость на входящее сырое молоко, кто-то уже это начинает делать. Мы, естественно, будем рассчитывать и надеяться на то, что таких прецедентных ситуаций ― беспрецедентных ситуаций, как было в прошлом году, ― не повторится.
Раньше было очень удобно прогнозировать: если мы берём за основу 2004−2009 годы, все знали, почему падает молоко в марте, апреле, мае, июне ― начинаются массовые отёлы у колхозов, колхозники массово начинают обрушивать цену на стоимость молока, не по своей вине, а по причине наличия большого количества трейдеров. По поводу наличия большого количества спекулянтов в этой сфере ― у нас в республике как раз таки в рамках этого была система субсидирования по компенсации, и она сейчас есть, цен рыночных.
Сейчас я боюсь что-то загадывать, меня в принципе текущая ситуация с ценами устраивает: средняя, по которой у нас происходит сейчас реализация, ― это 38,1 рубля, это в принципе позволяет не только закрывать какие-то необходимые нужды у животноводства, но и ещё при этом помогает растениеводческому направлению. Понятное дело, все хотят, чтобы цена была 100 рублей, но мы не на Марсе живем, будем смотреть.
С молзаводами работа ведётся, естественно, сейчас идёт пока процедура взаимного прощупывания друг друга. Понятное дело, все говорят: «Заключайте долгосрочные контракты, заключайте долгосрочные контракты», но не знаю, это пока не наша модель, пока вот мы работаем с 14−16 покупателями различными, вот именно в модели того, что мы в рамках 3−5 недель спотово определяем объёмы, оно устраивает нас.
А. Груздев: Ну, то есть и по долгосрочным контрактам со стороны переработчиков рвения тоже не наблюдается, да?
А. Хайруллин: По объёмам понятное дело, но чтобы так цену зафиксировать и поставить... Понятное дело, ты себе сразу финансовый план поставишь, но здесь вопрос не в том, что ты думаешь «Сейчас буду себе одну неделю 20 тонн туда ставить, потом эти 20 тонн туда переиграю, выиграю с этого за месяц 117 тысяч рублей, погладив себя по голове», ― это не совсем так. Просто когда мы сами смотрели, а что было бы, если мы не отрабатывали этот год в такой модели, а просто заключились бы с шестью спотово компаниями и прописали цену до конца года...
Ну не знаю, за последние 5 лет аналитики у нас получалось так, что, если бы вот те цены, которые нам контрактно предлагали, мы всегда в проигрыше оставались. Никто не придёт и не скажет: «Давай: 40 рублей за литр, 3,6 жир, 3,3 белок ― 40 рублей, и будет так 10 лет». Ну, нет.
А. Груздев: А подскажите, пожалуйста, вот с точки зрения географии сбыта сейчас ― [вы] сказали, что 16 клиентов у вас молзаводов. А какие «плечи»? Всё в пределах республики реализуете?
А. Хайруллин: Нет-нет-нет, это от Тамбова и Воронежа вплоть до входящих регионов, скажем так, Удмуртии, то есть это всё по логистике выстраивается от нахождения тех или иных комплексов. Понятно, что приоритеты ― это регионы Поволжья.
Я помню, когда на Союзе производителей молока, это, кажется, был 2021 год, как раз локдаун исходил на спуск, я помню, как один из собственников молочных заводов Ленинградской области говорил тогда о том, что если мы сейчас будем «косить» холдинги, мы опять дойдём до ситуации, когда молзавод будет отправлять в дальнее плавание свой молоковоз, который уезжает и через 5−6 дней возвращается с какими-то смешными 20 тоннами, собрав, там, 300 литров в одной деревне, 400 ― в другой, и приедет какое-то белое молоко без определенного стандарта. Слава богу, такой ситуации нет.
Удивительно, несмотря на вот эти страшные снегопады, когда у нас Татарстан в какие-то моменты просто останавливался весь, то есть ты можешь выйти из машины и попадаешь в длинную парковку размером на всю республику, когда одна полоса работает, когда вот натурально снежное инферно было, молзаводы молодцы, вытащили ситуацию в части того, что у нас не было серьёзных сбоев, чтобы приходилось сливать молоко в канализацию. Была ЧП-шная ситуация, но мы её как-то смогли вырулить один раз. Хотя все ожидали того, что будет плохая ситуация с компонентами, и она случилась.
Исходя из того, что какие-то кормовые компоненты мы приобретаем в других регионах, у нас так и выходило, что мы смотрим сроки приезда, всегда держим себе какой-то там 3−4-дневный запас. Мы постоянно находились в условиях, что у нас не просто запасы в днях исчислялись, а они исходили из того, что у нас осталось запасов на 2 часа. Или наоборот, мы уже тут 6 часов сидим, ждём машину, которая должна была приехать 5 дней назад. Вроде как город начинает расчищаться.
Кизельманн Рус: Ощущает ли ваша компания дефицит кадров? И если да, то как вы решаете эту проблему?
А. Хайруллин: Вопрос всё-таки, который неоднократно всеми поднимался, есть, здесь скрывать нечего. Но если раньше мы постоянно говорили о том, что есть очень сильный дефицит в части специалистов, это осеменаторы и ветврачи, то сейчас прямая работа со студентами его в целом нивелировала. С учётом того, что мы себе в принципе отменили привязку того, что ищем только татарстанских специалистов, география людей на самом деле феноменальная.
У нас, например, просто на один из животноводческих комплексов переехал человек из Мурманска. Просто увидел размещение нашей вакансии, позвонил и переехал с Мурманска в Татарстан. Со специалистами это на самом деле всё зависит от разных географических участков. У нас есть термы, где комплектация людей хорошая, есть некритичный дефицит по выполнению операций, но опять-таки это идёт в модели «вы хотите, чтобы мы сейчас сюда привезли шестерых южан, и мы им будем платить?». Или вот есть такой пул, который мы готовы на них потратить, мы можем разделить это на животноводческие комплексы. Вам как комфортнее? Вы это между собой разделите и выполните всё то, что не успеваете, и это сверхурочно будете делать? Или мы хотим, чтобы мы вам привезли приезжих? Пятьдесят на пятьдесят коллективы делятся ― кто-то говорит, да, давайте, давайте, тащите.
У нас на самом деле нет такого, что массово используется рабочая сила из Средней Азии, у нас их всего 12 специалистов, и исходя из того, что у нас в холдинге за 2023 год было 3 140 фамилий людей, как бы 12 из 3 140, то есть говорить о том, что мы готовы сейчас массово заменять людей из приезжих... Пока нет. Пока, опять-таки, ключевая вещь в том, что Татарстан всё-таки очень сильно [ориентирован] на сельскую местность. Будем надеяться, что эта тенденция сохранится.
А. Груздев: Адель, спасибо большое! Давай, наверное, подытоживать. Если коротко, приоритеты какие на 2024 год ставите?
А. Хайруллин: Мы хотим закончить на двух площадках не капитальный ремонт, но модернизацию: вот мы в 2022 году два доильных зала взяли турецких, я думаю, в этом году мы, скорее всего, также ещё дополнительно два доильных зала будем брать. Это в животноводстве.
В растениеводстве мы просто скрещиваем пальцы в надежде на то, что пока есть тенденции к тому, что это, может быть, будет новый 2020 год. Хочется в это верить на самом деле, хочется верить, что золотой 2020-й повторится.
А. Груздев: Ну, будем надеяться! А тогда лично для вас ключевое событие и наиболее интересное событие 2023 года. Не для компании, а для вас лично.
А. Хайруллин: Кормоцентр запустили, он начал работать у нас, крупнейший в Евразии. Если так смотреть, это, наверное, главное событие было.
А. Груздев: Ну, и пожелания коллегам на этот год.
А. Хайруллин: Оставаться такими же сильными. В сельское хозяйство слабые не идут, на самом деле. И беречь себя. И пожелание для всех: гораздо внимательнее проверять сейчас вакцины, которыми мы работаем, потому что мы периодически обжигаемся, не на импортных, а иногда даже на отечественных. Всем усилить контроль за этим.
А. Груздев: Спасибо большое!
А. Хайруллин: Спасибо!
Это был подкаст «Молочная планёрка». Слушайте нас там, где вам удобно, ― на всех платформах с подкастами и в YouTube. Подписывайтесь на наши каналы в соцсетях и слушайте выпуски, которые вы пропустили.
