Андрей Романов (Залесье) “Молочная планерка”
В первом сезоне подкаста «Молочная планерка» главный редактор Milknews Мария Жебит и глава консалтингового агентства Streda Consulting Алексей Груздев подводят итоги 2022 года и обсуждают главные события и тенденции молочной индустрии с ведущими игроками рынка.
Гость шестого выпуска - Андрей Романов, председатель совета директоров одного из самых успешных хозяйств Калининградской области АПХ «Залесье». Обсудили с ним то, как выглядит крупнейший агропромышленный холдинг Северо-Запада России, какие направления планирует развивать и есть ли сегодня у предприятий анклава экспортный потенциал, как обстоят дела с реализацией совместного проекта в переработке с компанией “ДМС”, как работает селекционно-генетический центр “Интерген”, который единственный в стране производит сексированное семя, а также зачем компании своя лаборатория.
М. Жебит: Добрый день! Меня зовут Мария Жебит, и я главный редактор информационного агентства Milknews. Вы слушаете подкаст “Молочная планерка”.
А. Груздев: Всем добрый день, меня зовут Алексей Груздев, я генеральный директор консалтинговой компании Streda Consulting, и мы вместе с Марией запускаем целую серию подкастов, в которых будем подводить итоги 2022 года вместе с ведущими игроками молочной индустрии.
М. Жебит: Сегодня у нас в гостях Андрей Романов, председатель совета директоров группы компаний “Залесье”.
А. Груздев: Агропромышленный холдинг “Залесье” сегодня - крупнейший производитель молока на северо-западе России, обеспечивающий более 50% потребностей Калининградской области. Компания активно инвестирует в сырьевой сектор и за последние три года смогла подняться с 22 до 13 места среди крупнейших производителей молока, а также стабильно входит в топ-20 наиболее эффективных ферм в рейтингах, которые Streda делает совместно с Milknews. Помимо производства и переработки молока компания развивает уникальный для России селекционно-генетический центр ИНТЕРГЕН РУС и ряд других направлений бизнеса. Об этом и многом другом мы поговорим сегодня.
А. Романов: Добрый день!
М. Жебит: Давайте, Андрей Владимирович, начнём с главной темы. Что сегодня из себя представляет АПК “Залесье”, какие у вас результаты по итогам года и как вообще выглядит структура холдинга?
А. Романов: АПК “Залесье” - это несколько десятков предприятий, которые занимаются различными видами деятельности в растениеводстве, в кормопроизводстве, в вопросах мелиорации, это 4 животноводческих молочных комплекса с общим поголовьем около 10 тысяч дойных коров и это 2 комплекса по выращиванию молодняка общей численностью около 8 тысяч голов. То есть в целом у нас около 18 тысяч голов КРС. По итогам 2022 года мы надоили в среднем 11 тысяч кг. Считаем, что это неплохой результат, и планируем в дальнейшем развивать это направление как по эффективности работы по надоям, так и в плане расширения поголовья. Помимо направлений в сельском хозяйстве, у нас есть свои предприятия, связанные с переработкой молока. Это хорошо известный в Калининградской области бренд “Залесский фермер”, он сейчас представлен на рынках Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Это направление деятельности мы планируем развивать и дальше. У нас есть завод, связанный с мясопереработкой, с производством мясных консервов, у нас много брендов, но основной зонтичный - это бренд ОВА.
М. Жебит: Вы перечислили, что продукция “Залесский фермер” продается в Москве, Московской области, в других крупных городах. А был опыт работы с соседними странами или вы не планировали туда выходить? И в чем специфика компании, которая работает в анклаве?
А. Романов: Мы бы хотели выйти на рынки Евросоюза, но нас туда, к сожалению, никто не пускает. Исключительно административными рычагами через отсутствие аттестации регионов, и поэтому мы, конечно же, на этих рынках не представлены. Хотя если бы у нас был шанс, я уверен, мы бы им воспользовались. Несмотря на то, что работаем в анклаве, занимаемся поставками нашей продукции также и в другие регионы Российской Федерации, но в чем преимущество Калининградской области? Это идеальный регион именно для молочного животноводства. Комфортные условия содержания для поголовья, для выращивания основных кормов, и мы этими условиями пользуемся. Для того, чтобы мы были конкурентоспособны на внешних рынках, в других регионах России, мы просто должны на стоимость логистики делать более дешёвое молоко. Стараемся именно в таком формате работать.
А. Груздев: Андрей, если не секрет, сколько поставляете за пределы Калининградской области - в другие регионы России, и есть ли опыт работы с Белоруссией?
А. Романов: Мы поставляем где-то от 15 до 20% в пересчёте на сырье, то есть от того сырья, которое мы производим, до 20% в виде готовой продукции из Калининградской области уходят в другие регионы России. С Беларусью не работали и особо не пытались. Мы объективно понимаем, что платёжеспособный спрос в России значительно выше, чем в Беларуси, поэтому сложно и дорого бороться за этот рынок.
А. Груздев: “Залесье” - вертикально интегрированный бизнес и, насколько я понимаю, достаточно сбалансированный по мощностям в производстве и переработке молока. На ваш взгляд, есть ли у компании потенциал дальнейшего расширения мощностей с учётом расположения в Калининградской области? И не оценивали ли вы для себя перспективы экспорта в Дальнее Зарубежье? Возможно, были какие-то переговоры по партнёрствам? Например, ДМС анонсировала у вас проект по выпуску сухого молока и масла, которое, очевидно, будет экспортно ориентированным.
А. Романов: Как раз этот проект и является основой для нашего дальнейшего развития. В последние годы мы с партнёрами из компании ДМС очень плотно обсуждали, работали над этим проектом, и предполагаем, что буквально со дня на день начнётся строительство их завода. Это будет предусматривать расширение и наших объёмов производства молока как на действующих фермах, так и строительство ещё одной фермы на 3900 голов дойного стада. Это где-то 110-120 тонн молока в сутки.
М. Жебит: Об этом проекте тоже разная информация появлялась в течение 2022 года. Может быть, расскажете, с какими трудностями пришлось столкнуться и какие планы на 2023 год?
А. Романов: Мне кажется, мы все с вами в 2022 году столкнулись с одной большой трудностью: организация поставок из стран западного мира. А поскольку оборудование для проекта ДМС связано с переработкой и завязано на поставках из-за рубежа, то, конечно, были определённые сложности, которые внесли свои корректировки в сроки реализации. Но сегодня оборудование для проекта ДМС полностью поступило, оно находится в Калининградской области, поэтому мы считаем, что он будет реализован теперь уже в кратчайшие сроки.
А. Груздев: Там ведь был специфический момент с блокировкой логистики со стороны стран Прибалтики, Польши. Но, я так понимаю, быстро проскочили этот этап?
А. Романов: Нельзя сказать, что мы его быстро проскочили, эта проблема появилась у нас фактически с июня месяца и достаточно серьёзно влияла на логистику всю вторую половину 2022 года. Но сегодня мы даже с этими особенности понимаем, что проект может и должен быть реализован, и мы занимаемся его реализацией.
М. Жебит: А расскажите про планы на 2023 год? Может быть, о каких-то показателях?
А. Груздев: Именно по “Залесью”.
А. Романов: Сейчас мы производим около 280-300 тонн молока в сутки, планируем на 20-25 тонн в сутки увеличить собственное производство от действующих предприятий, и также в 2023 году хотим начать строительство комплекса на 3900 голов. Понятно, что этот комплекс будет закончен где-то к концу 2024 года, но строительство начнётся в текущем году, в 2023-м.
А. Груздев: Один из важнейших итогов года - восстановление доходности в отрасли, причём как в сыре, так и в переработке. Понятно, что там тоже много споров, кому больше досталось. Но с другой стороны, вы контролируете всю цепочку: от кормов до готовой продукции, и, соответственно, понимаете экономику и всю инвестиционную составляющую во всех переделах. Насколько, на ваш взгляд, сегодняшнее распределение доходности в цепочке комфортно как для сырьевиков, так и для переработчиков? Что ждёт нас в следующем году, ожидаете ли вы очередной виток волатильности?
А. Романов: Вы правильно сказали, у нас вертикально интегрированный холдинг, и поэтому нам проще у себя внутри взаимодействовать с точки зрения правильного корректного ценообразования, и нам это удаётся выдерживать. Хотя даже в рамках холдинга есть свои острые дискуссии. При этом сразу можно сказать, что даже в нашем цикле от земли до готовой продукции по итогам 2022 года рентабельность не настолько высокая, чтобы все чувствовали себя в шоколаде. Поэтому борьба “кому больше - кому меньше” между предприятиями, у которых нет внутренней интеграции, она была, есть и будет, этого не избежать. А 2023 год очень сложен для прогнозирования, поэтому я бы не взял на себя ответственность давать какую-то чёткую оценку. Однако, я считаю, что 2023 год будет очень сложным, потому что будем сильно зависеть от уровня платёжеспособного спроса. Мы понимаем, что сейчас сокращаются экспортные возможности, в том числе видим, как это влияет на цену таких товаров коммодити, как масло, сухое молоко, другие продукты, которые в конце 2022 года рухнули в цене. А это напрямую влияет на систему ценообразования: на молоко и на все другие виды продукции. Поэтому мы должны быть готовыми к быстрому принятию сложных решений.
А. Груздев: Очевидно одно: рынок однозначно будет искать новую точку равновесия. Да, с одной стороны, в балансе спроса и предложения. А с другой, - сложно отрицать, что рост себестоимости не остановился и продолжится. На экономике это в любом случае скажется. И в сырье, и в переработке.
А. Романов: С одной стороны, согласен, с другой, - не буду говорить за всех по отрасли, но понимаю, что у нас ещё есть резервы по формированию себестоимости, и в первую очередь - в части производства основных кормов, повышения их качественных параметров, снижения себестоимости, большего использования основных кормов, меньшего - комбикорма, добавок, шротов и так далее. То есть для нас 2023 год стоит под эгидой поиска баланса в этой точке взаимодействия.
А. Груздев: Исходя из тех интервью, которые вы давали прессе, складывается ощущение, что вы всегда были адептом идеологии “не стоит гнаться за надоями, нужно внимательно смотреть на свою себестоимость и оптимизировать себестоимость и доходность в сырье”, тем не менее компания стабильно входит в топ-20 наиболее продуктивных хозяйств в нашей стране. При текущих тенденциях изменения себестоимости, на ваш взгляд, какой оптимальный уровень продуктивности сегодня на индустриальных комплексах с учётом инвестиционной нагрузки, и где в сырье можно ещё искать резервы повышения эффективности?
А. Романов: Не буду говорить за всех на нашем примере. Мы сейчас доим где-то около 11 тысяч т в год, в принципе можно очень быстро выйти на показатель в 12-13. Но это сразу за собой потянет такой показатель, как процент в браковке, увеличится себестоимость за счёт белковых кормов и так далее. Поэтому каждый должен искать свой баланс. Если у кого-то есть избыток собственных нетелей, хорошие воспроизводства и при этом дешёвые белковые корма рядом, то, наверное, им нужно как можно больше доить, и у них будет хорошая эффективность. Поскольку мы по-другому к этому относимся, то считаем, что показатель 11-12 тысяч т при сегодняшней инвестиционной составляющей является оптимальным. Дальше будем смотреть по экономике. Если цена на молоко взлетит очень высоко, понятно, что все будут стараться его производить. Но, конечно, наша задача - это все-таки увеличить продолжительность жизни поголовья и увеличить среднюю лактацию.
А. Груздев: Отличный ответ, очень сбалансированный. Как раз то, чего не хватает в отрасли. На ваш взгляд, если экспертно оценить на вашем примере или в целом по отрасли, какой еще есть запас по оптимизации себестоимости в сырье?
А. Романов: От 5 до 10%.
М. Жебит: Давайте поговорим про ваш проект в генетике. Действительно, в этом году была вау-новость о том, что вы запустили производство сексированного семени. Расскажите поподробнее про этот проект и как вам пришло в голову его реализовать. Какие планы по его развитию, как оцениваете влияние, развитие этого проекта?
А. Романов: Проект появился намного раньше 2022 года, мы с 2016-го начали его обсуждать с партнёрами. На каком-то этапе в молочном животноводстве, когда решены основные вопросы, связанные с кормлением, содержанием, с ветеринарией, дальнейший рост лежит в плоскости генетики. И мы начали задумываться, куда пойти и что сделать. Изучали зарубежный опыт: европейский, американский и других стран. Конечно, поняли для себя, что нужно двигаться в сторону более высокой генетики, и пошли в этот проект. Мы начали его реализацию в 2018 году, к концу 2019-го уже построили этот объект. Первые очереди связаны только с производством традиционного семени, они, к сожалению, вошли в 2020 год и попали как раз под все ковидные ограничения. И, конечно, 2020 год был для нас очень сложный в плане этого проекта, поскольку мы понимаем, что генетический материал - это не тот продукт, который можно продавать через рекламу в средствах массовой информации. Это требует постоянных встреч с клиентами, с партнёрами и с теми же самыми коровами для того, чтобы обосновывать продвижение этого продукта. Но мы устояли в 2020 году, нащупали точки опоры, нашли своих клиентов и начали работать в этом направлении. В 2021-м стало уже очевидно, что надо развиваться дальше, и возник вопрос по сексированию и разделению генетического материала. Мы успели. Как раз в феврале 2022 года к нам поступило оборудование по сексированию, которое мы установили, запустили, и с апреля начали это производство развивать. Тогда же начались уже первые продажи. Проект идёт хорошо, развивается и будет развиваться в дальнейшем, потому что, мы понимаем, что рынком эта продукция сейчас востребована, особенно учитывая все те ограничения по логистике импортной продукции, которые сегодня существуют. Мы готовы предлагать генетический материал от тех быков, которые у нас сейчас есть на предприятии, а их сегодня уже более 70 голов. В принципе, если наши быки кого-то не устроят и кому-то будут нужны другие генетические линии, мы сможем предложить что-то по импорту, хотя понимаем, что это скорее запасной вариант в нынешних условиях.
А. Груздев: Это, конечно, очень круто с точки зрения гибкости, но все-таки, на мой взгляд, у вас уникальный проект федерального масштаба. Как вы оцениваете отраслевой эффект от прихода мирового лидера в генетике молочного скота?
А. Романов: Во-первых, наше предприятие АПХ “Залесье” является одним из клиентов этой структуры, и мы уже видим, как у нас за последние несколько лет изменился процент выхода тёлочек. Мы на них специализируемся и понимаем, как у нас меняются производственные показатели, улучшается ситуация с выбраковкой. Можем подсчитать в денежном выражении - это выгодно. Но ещё раз хочу подчеркнуть: генетикой, и особенно такими высокими технологиями, как сексирование, эмбриотрансфер, нужно заниматься на тех комплексах, на которых решены базовые вопросы, связанные с организацией производства, когда есть нормальные корма, нормальное лечение, своевременное осеменение. Не нужно торопиться, потому что генетика не решит проблемы, если они у вас есть в кормлении или в лечении.
А. Груздев: Сегодня ведущие фермы в России по эффективности всех процессов подошли уже к топовому мировому уровню, но мы упираемся в генетику. У большинства - европейский скот, и не секрет, что когда приезжают иностранцы на наши фермы, они отмечают, что с такими технологиями, кормами, условиями содержания животных мы можем вполне доить и 13, и 14 литров, а порода может дать только 10-11. Поэтому начинают действительно набирать популярность все геномные технологии, доступные сегодня в России: ТМФ генотипирует поголовье, практически полностью уже тестирует хромосомный подбор пар. Кубанский молочно-товарный комплекс “Чебомилк” довольно серьёзных успехов добились в эмбриотрансфере. “Интеркрос” уже фабрику по производству нетелей у себя построил на сексированном семени, сделав акцент на этих технологиях. Как вы лично относитесь к геномным технологиям с учётом рисков, которые вы же сами озвучили? Какие применяете у себя, чего удалось добиться и какие дальнейшие шаги для себя видите?
А. Романов: Вы правильно сказали - за этим будущее. Если мы хотим дальше развиваться, то мы должны все эти технологии прорабатывать. Каждый должен для себя понимать, что он будет внедрять. Мы пошли по пути сексирования, есть ли в этом эффект? Есть. Если мы видим, что при традиционном семени у нас выход тёлочек будет, в лучшем случае, 50% от количества отелов, а реально эта цифра будет колебаться где-то на уровне 47-48%, то в первый же год использования сексированного семени мы пришли к показателю 54-55%. Наш целевой показатель при том, что мы сегодня сексированным семенем осеменяем только нетелей и хороших коров первой стельности, даже с этим показателем мы хотим уйти к выходу тёлочек 60-65% в течение ближайших нескольких лет. Дальше взяли калькулятор, посчитали, сколько стоит нетель, какая эффективность от всего этого, понимаем, что этим можно и нужно заниматься. В этом будущее, здесь мы с вами солидарны абсолютно.
А. Груздев: Я так понимаю, все-таки до генотипирования, до эмбриотрансфера вы пока не дошли, и здесь вопрос - почему?
А. Романов: Нет, генотипированием мы занимаемся. Всех наших тёлочек сразу же генетипируем. Про это забыл сказать. Понятно, что все быки, которые у нас стоят, они тоже генотипированы, и мы их оценку знаем. Причём у нас есть и американская генетика, и немецкая, все быки генотепированы. Наша задача сейчас выбирать из нашего стада потенциальных производителей, которые могут стать уже полностью российскими. Я очень надеюсь, что в 2023 году такие примеры уже получим. Поэтому, конечно же, генотипирование это вопрос номер один. Я считаю, что это вопрос не только каждого конкретного предприятия, но и в целом проблема развития молочного животноводства в России. Мы должны прийти к этой технологии, иначе будем отставать. Да, наверное, нельзя это сделать одномоментно и решить вопрос на всех предприятиях, но хотя бы обязать племзаводы проводить генотипирование, проводить оценку - можно. Но для начала необходимо провести идентификацию всего поголовья на племенных предприятиях, а генотипирование станет следующим этапом. Мы должны к этому стремиться и в разрезе каждого конкретного предприятия, и в разрезе отрасли в целом.
А. Груздев: Андрей, у вас в холдинге много разных направлений бизнеса, и я бы хотел затронуть ещё несколько блоков, на мой взгляд, интересных нашей аудитории. Первое, это растениеводство. Насколько я понимаю, мощности у вас в растениеводстве и сырье тоже сбалансированные с точки зрения площадей, но тем не менее накоплен достаточно успешный опыт возделывания интересных культур. Я имею ввиду люцерну, рапс, сою. Рассматривали ли вы для себя развитие независимого кормового бизнеса и, соответственно, какие-то элементы переработки как для собственных нужд, так и для экспорта?
А. Романов: У нас есть другая особенность: наличие рядом с нами крупнейшего российского игрока в области производства белковых кормов “Содружество-Соя”. При их объёмах переработки конкурировать с нашими относительно небольшими объёмами бессмысленно. Мы несколько раз оценивали, что бы было, если бы мы поставили собственную переработку рапса или шрота, и поняли, что овчинка выделки не стоит. У нас рядом есть очень большой и эффективный переработчик. Понятно, что он, как любой крупный игрок, во многом сам определяет условия игры на рынке. И мы последние годы выстроили с ним очень конструктивные отношения, и поэтому у нас нет планов, связанных с организацией собственной переработки. Но при этом у нас есть планы по наращиванию объёмов производство рапса и сои. Это очень непростая культура. У нас один из самых северных регионов в мире, который на сегодняшний день в промышленных объёмах занимается соей, но благодаря тем климатическим условиям, которые у нас есть, эта культура получается интересная и доходная. Сегодня соя - альтернатива производству кукурузы.
А. Груздев: Люцерна сейчас - довольно модное направление. Вырастить, травку высушить, отправить в Объединённые Арабские Эмираты.
А. Романов: Интересная тема, но здесь у нас другая особенность. Если год назад в это же время мы бы сидели и обсуждали, что Калининградская область - один из самых интересных регионов для экспорта с точки зрения логистики, то сегодня ситуация поменялась на 180 градусов, и экспорт от нас стал намного сложнее, чем из любого другого места. Поэтому сегодня мы, конечно, не рассматриваем подобные проекты, поскольку у нас очень тяжёлая логистика. Но вопрос задан правильно - мы его будем держать в голове, и, может быть, к нему вернемся.
М. Жебит: Расскажите про лабораторное направление. Как вы пришли к тому, что нужно этим заниматься? Это достаточно сложный бизнес. Какие здесь планы?
А. Романов: Я не могу сказать, что для нас это бизнес, скорее это дополнительная внутренняя система контроля за всеми процессами, которые происходят. Начали мы с этого очень просто: когда у нас стали возникать проблемы между поставщиками сырья и переработчиками по части того, у кого какие качественные параметры. Вот тогда и было принято решение сделать независимую лабораторию в рамках компании, которая могла бы оперативно исследовать базовые параметры молока и давать независимое заключение, которое принимается всеми. Так появилась идея этой лаборатории примерно в 2014-15 году, а дальше мы эту тему стали развивать. У нас начали появляться внутренние вопросы между кормопроизводством и животноводческими комплексами, где какие качественные параметры, какая энергия, какой белок, какое сухое вещество и тогда мы начали эту лабораторию расширять. Сейчас делаем там достаточно много исследований, это связано уже и с качеством органики, и с исследованием крови и так далее. Поэтому это не бизнес, мы не оказываем услугу кому-то на сторону и не стараемся на этом заработать дополнительные доходы, дополнительную прибыль. Это система внутреннего контроля и упорядочивания всех взаимоотношений в рамках группы компании.
А. Груздев: А я так надеялся, что мы сейчас пообсуждаем, как конкурировать на уровне с BLGG.
А. Романов: Мы понимаем, что BLGG - это топовый уровень, нам к этому нужно стремиться, на это ещё потребуется достаточно много времени, денег, сил.
А. Груздев: Последние годы в России довольно активно набирает обороты сервисный аутсорсинг в молочном животноводстве. Например, “Конджент Рус” развивает аутсорсинг по осеменению воспроизводства стада, “РМ Агро” построил уже целую сеть кормоцентров и продает полнорационные корма. Появляется контрактная ветеринария. Я молчу про обрезку копыт и прочие подобные вещи. Вплоть до того, что есть уже полноценные мехтехстанции, которые по контракту готовы убирать урожай там, где их услуги востребованы. Как в целом вы относитесь к передаче специализированным компаниям достаточно критичных функций для крупного индустриального комплекса? Насколько такие услуги могут быть востребованы именно у крупных, эффективных игроков, которые у себя внутри эту компетенцию неплохо выстроили и развивают?
А. Романов: Я начну опять от себя. В рамках Калининградской области понятно, что это сложно сделать, поэтому мы делаем в рамках одного холдинга, одной группы компании. Учитывая размеры Российской Федерации, эта идея, особенно машинно-тракторных парков, которые могут начинать сбор урожая в конце июня на юге и закончить в конце сентября на севере, наверное, была бы отличная. Но здесь очень много будет зависеть от качества тех услуг, которые будут предоставлять. Если все аутсорсинговые компании смогут качество вывести на высокий уровень, я думаю, что они имеют право на жизнь, и эта тема будет развиваться. Нам, как производителям, было бы интересно все эти вещи аутсорсинговые с себя скинуть. По той же самой лаборатории, например. Даже в ту же самую генетику мы пошли не от хорошей жизни, а потому что просто не было альтернатив. Поэтому аутсорсинг должен развиваться. Более того, если он будет развиваться, то даже крупным компания, у которых все это есть своё, не даст спокойно жить. Они тоже должны будут постоянно развиваться, оптимизировать, повышать собственную эффективность, потому что в какой-то момент возникнет проблема, что ту или иную структуру на рынке можно будет купить дешевле или за те же деньги. Но они сделают лучше, потому что работают не месяц в году, а 6-8 месяцев. Поэтому эта тема имеет право на жизнь, и мне самому интересно, как она будет развиваться в наших условиях.
А. Груздев: В последние годы в определённых кругах идёт дискуссия о перепроизводстве молока на фоне снижения потребления, проблем с экспортом. При этом мы продолжаем наращивать производство сырья, что в итоге негативно сказывается на ценах и доходности в секторе. Насколько, на ваш взгляд, объективна такая постановка вопроса и каков должен быть вектор развития отрасли на ближайшие 3,5,7 лет?
А. Романов: Здесь я, наверное, не соглашусь с вашей оценкой. У нас есть ощущение профицита сырья, но это на фоне того, что у нас в целом в стране невысокое потребление молока и молочной продукции. Я имею ввиду по сравнению с другими развитыми странами, где молоко - традиционный продукт. И здесь нужно на это обратить внимание. Это связано и с определённой маркетинговой серьёзной, системной работой. И с тем, что идет прямая дискредитация молока и молочной продукции на рынке, чуть ли не обвинение, что это вредный, опасный продукт. Полный абсурд, но который почему-то проходит, и на него нет никакой реакции, в том числе, кстати, и официальных органов. Наверное, было бы правильно и нам в рамках Союзмолоко обратить на это внимание. Нам нужно заниматься пропагандой увеличения потребления молока и молочной продукции. Это первый аспект. Второй аспект: лучшая пропаганда - это доступность продукта. Если цена на наш продукт будет расти темпами ниже инфляции, то спрос на нее будет в дальнейшем расти. Почему я всегда и ратую за мониторинг себестоимости. Нам не нужно молоко любой ценой, мы сможем продать только тот продукт, который будет конкурентоспособен не в части молока, а в части конкурентоспособности с другими видами продукции, которые представлены на рынке. В части экспорта понятно, что 2022 год полностью перевернул парадигму, и её нужно сейчас заново изучать, оценивать и считать. Но я уверен, что у России есть хороший потенциал по экспорту молока и молочной продукции. Причём, может быть, не только в части самой молочной продукции, но в части ингредиентов, кондитерских изделий, кулинарной продукции, то есть там, где молоко будет внутри. И, конечно, все эти темы нужно прорабатывать, рассматривать и не сбрасывать с повестки дня. В целом у нас по-прежнему большая доля продукции производятся на небольших предприятиях, в личных подсобных хозяйствах, где технологии, к сожалению, устаревшие. И мы понимаем, что эти технологии не будут жить вечно: все равно этот объём молока будет с рынка уходить, и его нужно замещать. И если мы дождемся ситуации, когда эти предприятия уйдут, и только после этого начнем инвестировать, то получим такой провал на рынке, что себестоимость на молочную продукцию взлетит и от неё опять начнут отказываться, то есть мы получим двойной негативный эффект, поэтому та программа поддержки федерального Минсельхоза, которая существует, правильная. Её ни в коем случае нельзя сворачивать.
А. Груздев: Абсолютно согласен. Наконец-то у нас появился лозунг: “Ещё 15 лет работы в молочной отрасли засуча рукава!”. Фронт реально ещё огромный, я полностью согласен. Подвели к наиболее интересному содержательному вопросу. Может ли Калининградская область с её природно-климатическими условиями стать в молоке новой, пусть маленькой, но Ирландией?
А. Романов: Может и должна. Даже не согласен, что маленькой. Мы в начале двухтысячных годов готовили программу развития сельского хозяйства Калининградской области, это было в 2006 году. Тогда как раз начал действовать приоритетный национальный проект развития АПК, и мы перед отраслью ставили достаточно амбициозные цели и задачи. У меня была встреча с генконсулом Германии в Калининградской области. Он приехал ко мне после того, как мы эту программу защитили, и рассказал, что Восточная Пруссия кормила в своё время всю Германию. Правда, я выяснил, что это было не так. Оказывается, Восточная Пруссия только на 30% обеспечивала потребление Германии. На что я, конечно, засмеялся и сказал, что если мы дойдём до подобных процентов, то меня это полностью устроит. Но мы Германию не кормим, и очевидно, что в сегодняшней ситуации и в ближайшее время кормить не будем, да и не надо. Сегодня Калининградская область уже профицитна по основным видам продовольствия. Это касается и зерна, и тех же кормовых позиций: рапс, соя. Это касается и молока, и всех видов мяса, и так далее. То есть регион самодостаточный, который имеет колоссальный потенциал ещё и земельный, и человеческий. Поэтому этот потенциал нужно использовать и развивать все направления деятельности, но отталкиваясь от экономики и от возможности конкурировать. Такие возможности у нас есть, это потребует лет 15 работы, но чем более амбициозные планы мы перед собой ставим, тем более хорошие итоговые результаты получим, поэтому я за амбициозные планы.
М. Жебит: Вы как раз рассказывали про свой опыт работы. Чему вас научила работа в министерстве? Скилы какие-то у вас прокачались, которые помогают вам сегодня работать?
А. Романов: Слушать любую точку зрения, даже если она в начале тебе кажется абсолютно неприемлемой. Вся жизнь наша состоит из поисков таких компромиссов, из поиска золотой середины, и я сейчас чётко уверен, что по любому вопросу даже противоположная точка зрения имеет право на жизнь и её нужно учитывать в своей работе. Опыт работы на госслужбе чётко сформировал понимание, как выстраивается система принятия решений на государственном уровне и, конечно, мы это учитываем в нашей сегодняшней текущей повседневной работе.
М. Жебит: Немного личный вопрос. Мы знаем вашего брата, который также работал с нами на площадке Союзмолоко. И сейчас вы работаете с сыном ещё в команде?
А. Романов: Да, у меня старшие и сын, и дочь тоже в компании.
М. Жебит: Мне хочется понять, как у вас выстраиваются эти семейные отношения на работе, бывают ли у вас какие-то стычки, особенно с детьми, и как разделяются сейчас ваши сферы деятельности, сфера влияния и с Олегом Владимировичем, и с детьми?
А. Романов: Олег - мой старший брат, поэтому многому, что знаю, я учился у него. Сейчас он отошёл от активной фазы работы, но представляет нас на каких-то площадках, встречах и в принципе помогает. Я ему за это очень благодарен. Что касается старших детей, это была для меня неожиданность, что они приняли решение после окончания учёбы в Москве приехать в Калининград и продолжить работу в компании. Не буду скрывать, это было, с одной стороны, неожиданно, с другой, - очень приятно. Спорим ли мы с ними? Спорим, постоянно. Это другое поколение, которое на многие вещи смотрит по-другому, но меня это и радует, потому что это позволяет и мне тоже не только замыленным взглядом смотреть на какие-то вещи, проблемы, но получать и другую точку зрения, другие подходы. Но я все равно остаюсь руководителем и итоговые решения все равно за мной, они не всегда с этими решениями согласны, но дисциплину никто не отменял, поэтому все исполняется чётко, так что работаем. Иван сейчас занимается непосредственно производственными вопросами, и он больше находится на комплексах, занимается как раз вопросами животноводства, а Полина закончила Высшую школу экономики по части пиара и связи с общественностью, поэтому она занимается вопросами, связанными с продвижением предприятий, а также внутренних коммуникаций в рамках группы компаний.
М. Жебит: Здорово, мне нужно обязательно с ними познакомиться. А сейчас наш традиционный вопрос от компании Кизельманн Рус.
Кизельманн Рус: Добрый день! Мы неоднократно были у вас на заводе, вы производите большое количество творога. И естественно, остается много сыворотки. Не готовы ли вы переработать сыворотку в микропартикулят и вернуть его обратно в производство для того, чтобы увеличить выход творога?
А. Романов: В 2023 году мы эту программу точно не осилим, но тему периодически обсуждаем. У нас, к сожалению, не очень большой объём именно творога и творожной сыворотки, поэтому пока экономической эффективности от переработки мы не видим. То есть получается, что объём инвестиций большой, а объём производства будет не очень. Но мы в этом году планируем нарастить объём производства творога и, наверное, в 2024 году вернёмся к теме сыворотки.
М. Жебит: Отлично. Ну и итоговые пожелания, советы коллегам от одного из лидеров по эффективности производства.
А. Романов: Дорогие друзья, закончился 2022 год. Год новых вызовов, новых испытаний, которые наша отрасль прошла очень достойно и закончила с хорошими показателями и результатами. Конечно, это произошло благодаря усилиям всех участников отрасли, всем нашим сотрудникам, коллегам из банков, министерств, ведомств, с которыми мы сотрудничаем и общаемся. Какой будет 2023 год? Наверное, сложно сегодня спланировать и спрогнозировать это. Но я бы всем хотел пожелать в Новом году, в первую очередь, здоровья и успеха. Хотел бы пожелать мира и добра, реализации тех планов и осуществления тех надежд, которые у вас есть. Мы занимаемся очень важной отраслью, очень сложной, но мы делаем это на высоком уровне, и я уверен, что несмотря на все сложности, которые есть сегодня вокруг нас, мы также продолжим поступательно развиваться и добиваться новых высот и побед.
М. Жебит: Мне кажется, это просто новогоднее поздравление президента. Спасибо вам большое, Андрей Вадимович. На этом все. Спасибо, что были с нами. В следующем выпуске ждите нашу беседу с Викторией Рыжковой, исполнительным директором “Русской аграрной группы”, это рязанское предприятие, крупный рязанский холдинг, один из лидеров по эффективности в России. Ну, и подписывайтесь на наш канал, наши подкасты наш YouTube и все другие социальные сети, которые вам удобны. До новых встреч!
