Смягчить экономический кризис могут поддержка пищевой промышленности и борьба с бедностью - аналитики.2020

Аналитики фиксируют начавшееся в конце марта быстрое снижение экономической активности, которое по итогам года может обернуться падением выпуска товаров и услуг на 4–6% в годовом выражении — даже с учетом новых мер господдержки. И дело не только в режиме самоизоляции — он стал лишь одним из факторов «идеального шторма». Эксперты видят основную причину надвигающейся рецессии в многолетней стагнации экономики РФ, которая укрепила ее сырьевую моноструктуру, законсервировала бедность и закредитованность населения.

После того как Росстат зафиксировал резкое ухудшение настроений руководителей крупных и средних компаний в начале марта (см. “Ъ” от 30 марта), аналитики ЦМАКП на основе данных об энергопотреблении по итогам 30 марта обнаружили снижение среднесуточной экономической активности в России на 11–15% (в Центральном округе — на 14–18%, с поправкой на погоду). По данным на 13:00 31 марта темпы снижения остались сопоставимыми. Столь резкий спад показателя фиксируется на фоне введения режима самоизоляции. «Сохранение действующих ограничений в течение двух-трех месяцев приведет к сокращению производства товаров и услуг по всей территории России на 4–6% в годовом выражении, даже с учетом мер господдержки»,— отмечает директор Центра развития ГУ ВШЭ Наталья Акиндинова.

В ЦМАКП в докладе «13 тезисов об экономике» от 30 марта уже назвали происходящее в экономике РФ кризисом, характеризуя текущую ситуацию как «патовую». Многолетняя стагнация, ухудшение структуры и потенциала роста экономики (это, по мнению авторов доклада, вызвано политикой финансовой стабилизации в условиях внешних санкций: рост налоговой нагрузки и бюджетная экономия, дорогой кредит и высокие требованиями к заемщикам) привели к тому, что в 2019 году у бизнеса и граждан не было «запаса прочности». На этом фоне фактически весь прирост промышленного выпуска сконцентрирован в трех секторах: добыча полезных ископаемых, производство других видов сырья, материалов и комплектующих и прежде всего удобрений, а также пищевая промышленность. Теперь экспорт углеводородов и другого сырья из очага роста превратится в причину обвала. Последнее почувствовалось уже в конце 2019 года, когда от торговой войны США и КНР, а также глобальной стагнации капвложений стал страдать экспорт РФ. По данным Росстата, уже в январе 2020 года прибыль до налогов в обработке рухнула в годовом выражении на 55%.

Наталья Акиндинова указывает и на другие возможные структурные сдвиги: поскольку деятельность малого и среднего бизнеса сосредоточена в отраслях, наиболее страдающих от локдауна и предшествующих ограничений, можно ожидать, что к лету его доля в структуре экономики снизится на 3–4 процентных пункта. Она также предвидит рост доли государственного и квазигосударственного сектора за счет его большей стабильности в условиях, когда основные потери несет частный бизнес. «Введение отсрочек по налогам (а не налоговых каникул) будет провоцировать возврат в тень и уже обеленного бизнеса — если на момент окончания отсрочки их финансовое положение будет еще недостаточно прочным»,— ожидает она.

В ЦМАКП отмечают, что с точки зрения влияния на устойчивость российской экономики и общества к кризису важно то, что властям не удалось обеспечить снижение бедности — майские указы лишь заморозили проблему. К концу 2019 года каждое седьмое домохозяйство (в начале 2018 года — каждое шестое) находилось в ситуации, когда снижать потребление без «капитальной ломки и соответствующих масштабных социальных последствий вряд ли возможно». Ожидают в ЦМАКП и кризиса на рынке розничного кредитования, но менее масштабного, чем в 2014–2015 годах.

Отмечая, что «кризис бедности имеет сейчас не фронтальный, а структурный характер», экономисты предлагают не допустить провала в потреблении домохозяйств и выровнять его уровень между доходными группами. «В случае проведения эффективной политики борьбы с бедностью можно рассчитывать на возникновение зон роста в ряде секторов сельского хозяйства и пищевой отрасли»,— считают в ЦМАКП. Госпожа же Акиндинова указывает, что кризис автоматически приведет к повышению удельного веса отраслей, удовлетворяющих первоочередные потребности,— сельского хозяйства, производства пищевых продуктов, базовой инфраструктуры. «Этот эффект будет сильнее того, который наблюдался во время кризиса 2008–2009 годов, когда пострадала в основном торговля»,— считает она.