Правительство Индии не смогло запретить продажу священных коров на убой
Правительство Индии на днях объявило, что отзывает запрет на продажу крупного рогатого скота на убой. Мечты радикальных индусских националистов, желавших превратить Индию в страну, где жизнь коровы ценится выше человеческой, рассыпались в прах. "Продуктовый фашизм", как прозвали этот запрет оппозиционные газеты, не прошел.
"Несколько дней назад мы направили уведомление в министерство юстиции, в котором говорилось, что отзываем правила для внесения ряда изменений. Не стоит придавать этому слишком серьезное значение — для нас это не настолько важный вопрос, чтобы на нем настаивать". Так министр окружающей среды, лесного хозяйства и изменения климата Харш Вардхан прокомментировал решение правительства Индии отозвать запрет на продажу крупного рогатого скота, включая священных для индусов коров, на убой.
Решение правительства не стало сюрпризом. Еще пару месяцев назад высокопоставленные чиновники намекали, что введенное в мае 2017-го правило может быть отменено. Тем не менее индийская пресса уже назвала произошедшее пощечиной Нарендре Моди. Премьер и его кабинет не выдержали беспощадных аргументов экономистов и массовых протестов возмущенных фермеров, отступив в вопросе, который многие из сторонников Моди считают одним из важнейших: защите священных животных.
Коров в Индии почитали с незапамятных времен. Изначально, впрочем, строго запрета на убийство не было: говядину разрешалось есть в особых случаях — например, на поминках.
Со временем, однако, корова стала неприкосновенной, причем не только в индуизме, но и в двух других крупных индийских религиях — буддизме и джайнизме. В "Ригведе" упоминается девять имен коровы, и первое из них — "агхнья", что значит "та, которую нельзя убивать". Убийство коровы, дающей молоко, стало считаться тягчайшим грехом, совершивший его не мог рассчитывать на нормальное перерождение.
С приходом мусульманских завоевателей мало что изменилось. Индусы по-прежнему почитали и не ели коров; мусульмане, в свою очередь, отказывались от свинины. До сих пор в большинстве мясных лавок в Индии продается в основном баранина, козлятина, курятина и индюшатина — проще говоря, мясо, которое не оскорбит ничьих чувств.
"Моди ко матдан, гай ко дживадан" ("Проголосуй за Моди, подари жизнь корове!") — такие SMS весной 2014 года, перед парламентскими выборами, получали избиратели по всей стране. Этот призыв стал одним из неофициальных лозунгов кампании лидера правой националистической "Бхаратия Джаната парти" (БДП) Нарендры Моди наряду с другим: "БиДжиПи ка сандеш, бачеги гай, бачега деш!" — "БДП обещает: корова будет спасена, а вместе с ней и страна!".
"Правительство Индийского национального конгресса с гордостью говорит о "розовой революции" — росте экспорта мяса, — сокрушался Моди на встречах со сторонниками во время предвыборного турне по стране. — На самом деле это трагедия. Люди, убивающие коров и других животных, наносят нашей стране ущерб. Из-за них иссякают наши молочные реки".
Эта риторика, близкая сердцу каждого индуса (их в стране насчитывается 80%), сыграла существенную роль в сокрушительной победе БДП. Однако Моди, став премьером, не торопился проводить в жизнь свои обещания: одно дело — предвыборные посулы, другое — реальные шаги, за каждым из которых внимательно следит оппозиция, готовая в любой момент подвергнуть премьера жестокой критике и взять реванш за поражение.
Поэтому вопрос охраны коров был передан на уровень властей штатов, имеющих в Индии широкие полномочия. Во многих из них убийство коров было запрещено и раньше, но после прихода к власти БДП местное законодательство было существенно ужесточено. К примеру, в Гуджарате, родном штате Моди, в марте 2017-го приняли закон, в соответствии с которым убийство коровы карается пожизненным заключением.
Наконец, в минувшем мае, после серии сокрушительных побед БДП на местных выборах, правительство решило, что пора запретить убийство коров по всей стране. 25 числа министерство окружающей среды, лесного хозяйства и изменения климата выпустило официальный документ, согласно которому вводился запрет на продажу крупного рогатого скота на рынках по всей территории Индии. Наряду с коровами под запрет попала и продажа буйволов, а также не относящихся к рогатому скоту верблюдов. Формально, как объясняли чиновники, запрет вводился для того, чтобы "предотвратить неконтролируемую и нерегулируемую торговлю животными".
После этого фермеры не имели права торговать на рынке скотиной, если не давали письменного обязательства не продавать ее на мясо. Контроль за соблюдением новых правил взяли на себя самозваные "защитники коров", или, на хинди, "гау ракшак".
До последнего момента Уммар Хан надеялся, что всё обойдется. Он знал, что рискует: полгода назад в этом районе банды индусов-радикалов — гау ракшаков — забили до смерти фермера-мусульманина, Пехлу Хана из штата Харьяна, и искалечили его односельчан, перевозивших в родную деревню купленных на рынке коров. Полиция позже заявила, что у фермеров было не всё в порядке с документами — они решили обойтись без бюрократических процедур и не стали оформлять бумаги на провоз скота, понадеявшись, что проскочат территорию штата Раджастхан без проблем. Убийцы, впрочем, их бумагами даже не поинтересовались.
Но у 35-летнего фермера Уммара Хана из мусульманской общины мев, владельца молочной фермы в деревне Гхатмика и отца восьми детей, все документы были в порядке. Кроме того, он взял с собой двух родственников — Тахира Хана и Джаведа Хана, чтобы они при необходимости могли подтвердить, что четыре коровы законным образом куплены на рынке и нужны исключительно для производства молока.
Судя по всему, за ними следили от самого рынка: преследователи ехали за их пикапом на мотоциклах и сообщали о его передвижении засадной группе впереди. Когда несколько мотоциклистов, вылетевших с боковой дороги, заблокировали грузовик, Уммар Хан полез за бумагами, но достать их не успел. Он сразу получил две пули — одну в голову, другую в тело. Тахира и Джаведа избили металлическими прутами, но им удалось бежать. 42-летний Тахир позже сумел своим ходом добраться до больницы, что случилось с 28-летним Джаведом — неизвестно до сих пор.
Тело Уммара убийцы сбросили на рельсы перед приближающимся поездом. Когда обходчик нашел останки, они были изуродованы до такой степени, что опознать их смогли только по тапочкам на ногах.
Убийство Уммара Хана — последнее на данный момент преступление гау ракшаков, ставящих даже недоказанное покушение на жизнь коровы выше жизни человека. На их совести еще множество преступлений против мусульман и неприкасаемых-далитов, традиционно занимающихся в кастовом индийском обществе разделкой скота.
"Я — коровий патриот и хочу освободить коров от рабства, в котором их держат мясники-мусульмане, — заявил недавно Чампат Рай, глава радикальной индусской организации "Вишва Хинду Паришад". — Мы готовы пролить свою кровь, чтобы сохранить кровь коров".
Гау ракшаки появились в Индии в 2012 году — за пять лет до того, как Моди стал премьером. Отряды, в составе которых были и молодежь, и старики, пытались, как они сами говорили, предотвратить незаконную продажу коров на мясо, организовывая засады на контрабандистов.
Сперва ограничивались побоями и унижениями, заставляя пойманных нарушителей есть коровий навоз, но затем дошло и до убийств. Зачастую для расправы достаточно было непроверенных слухов. В марте прошлого года гау ракшаки повесили на веревке для скота двух мусульманских фермеров прямо посреди деревни. Младшему из них, Инаятулле Имтяз Хану, было всего 12 лет — он помогал дяде перегонять стадо на ярмарку и неподобающе, по мнению активистов, обходился со скотом. За полгода до того коровьи защитники заживо сожгли 24-летнего Захида Ахмеда Бгата, закидав его грузовик "коктейлями Молотова", — кто-то рассказал им, что Бгат якобы тайком убил одну из своих коров.
Но убийства — это лишь верхушка айсберга. Основное занятие гау ракшаков — изъятие коров у фермеров (в основном мусульман), которые дурно с ними обращаются. Сами коровозащитники считают, что они таким образом спасают животных. Активнее всего они действуют в штатах, где у власти находится БДП. В общей сложности за последние три года ракшаки таким образом "спасли" около 190 тыс. коров — их помещают в специальные центры на передержку, потом продают, а деньги тратят на помощь индусской бедноте. Жаловаться в полицию в большинстве случаев бесполезно — стражи порядка, в массе своей индусы, часто действуют заодно с гау ракшаками или просто закрывают глаза на их акции.
Деятельность гау ракшаков закономерно вызвала ответную волну. Миллионы фермеров требовали от правительства, чтобы оно сделало что-нибудь с коровозащитниками. Изъятие коров зачастую означает для индийского фермера разорение — он просто не может себе позволить купить новое стадо. Доходило до абсурда: широкую известность получила история женщины-фермера в штате Уттар-Прадеш, которая не смогла отвезти поранившую ногу корову к ветеринару — никто из водителей не соглашался погрузить раненое животное в кузов, опасаясь нападения по дороге гау ракшаков.
"Подчас, когда я слышу о таких нападениях, я впадаю в ярость. Ряд наших граждан вовлечены в антисоциальную деятельность: они творят беззаконие по ночам, а днем объявляют себя защитниками священных коров".
Выступление премьер-министра Нарендры Моди после очередного убийства мусульманского фермера показало: правительство осознало, в какой сложной ситуации оно оказалось. Страна, претендующая на роль великой державы, не может позволить, чтобы на ее дорогах совершались бессудные убийства. И дело даже не в имидже на международной арене: это дурно влияет на иностранные инвестиции, критически необходимые для развития индийской экономики. Страдает и имидж Моди как прогрессивного националиста: 97% всех убийств произошли после его прихода к власти.
Во внутренней политике всё еще хуже. Террор гау ракшаков бьет в первую очередь по мусульманам: из всех погибших во время атак коровозащитников 86% составляют приверженцы ислама. У мусульманского меньшинства и без того сложные отношения с индусскими националистами во власти, и нападения на фермеров примирению не способствуют.
При этом индийские власти не могут просто взять и покончить с гау ракшаками. Прежде всего потому, что те давно вышли из-под контроля. Крупнейшая организация коровозащитников "Бхаратия Гау Ракша Дал" насчитывает более 10 тыс. человек. Ее лидер Паван Пандит прямо заявляет: "До 2014 года тему защиты коров целиком эксплуатировала БДП. Теперь настало наше время".
Но что хуже всего — правительство Моди не может себе позволить поссориться с коровозащитными группами. Люди, нападающие на мусульманских фермеров, и те, кто их поддерживает, — это радикальные индусские националисты, костяк сторонников Моди, приведший его к власти.
Правительство нашло, как ему казалось, идеальный выход: просто запретить продажу коров на убой. Таким образом правительство Моди надеялось успокоить индусских консерваторов — но на деле лекарство оказалось хуже болезни.
Пытаясь успокоить избирателей и улучшить имидж страны на международной арене, индийские власти ударили по собственной экономике: мясоперерабатывающей, молочной и кожевенной промышленности.
Индия — мировой лидер по экспорту мяса, в основном буйволятины. Страна получает от него $4 млрд, которых она враз лишилась после того, как была запрещена продажа буйволов на забой. В мясной и кожевенной отраслях заняты по меньшей мере 5,5 млн человек, перед которыми внезапно замаячила перспектива лишиться работы — или перейти на закупки кожи и мяса из-за границы.
Но хуже всего, что правительственный запрет ударил по той самой сфере, которую власти пытались защитить, — производству молока. Если раньше фермеры продавали бесплодных коров и бычков на мясо, а старых коров — на шкуры, то теперь они фактически обязаны содержать их до самой смерти под угрозой преследования со стороны гау ракшаков. А это — дополнительные расходы, а значит, и повышение стоимости молока с последующим неизбежным разорением. Учитывая, что на мясо-молочном животноводстве специализируется где-то четверть из 120 млн фермерских хозяйств, несложно представить последствия.
В итоге животноводы просто начали под покровом ночи выгонять коров подальше. Одичавшие животные в поисках пропитания забредают на поля фермеров, занимающихся выращиванием зерновых и бобовых, поедая пшеницу и сою.
Таким образом, из-за запрета страдают не только мусульмане и далиты-неприкасаемые. Под угрозой разорения оказались многочисленные фермеры — электоральная база Моди. Если потерю мусульманских и далитских голосов БДП еще может как-то пережить (хотя суммарно обе общины насчитывают около 30% избирателей страны), то ссориться с фермерами — смерти подобно.
"Образ жизни людей не должен страдать из-за подобных запретов". Эта фраза, сказанная Главным судьей Индии Джагдишем Сингхом Кхехаром, поставила точку в вопросе запрета продажи скота на убой.
Сразу после того, как правительство объявило о запрете, началась борьба против него. Фермеров и кожевников, требующих отмены решения правительства, поддержала интеллигенция, которую возмутили попытки центральной власти диктовать людям, что они имеют право есть. В оборот вошло выражение "продуктовый фашизм".
Резкий протест выразили штаты Западная Бенгалия, где более четверти населения составляют мусульмане, Керала, в которой даже многие индуисты традиционно едят говядину, и Мегхалая — штат с христианским большинством. К ним присоединились союзная территория Пудучерри, штаты Карнатака и Телангана.
После того как высокий суд Мадраса (штат Тамилнад) временно приостановил действие решения правительства, вопрос был передан на рассмотрение Верховного суда Индии. Его июльский вердикт был однозначен: решение суда Мадраса не только оставить в силе, но и распространить на всю территорию страны. Спустя четыре месяца правительство отозвало запрет — похоже, с немалым облегчением.
Вопрос тем не менее окончательно так и не закрыт. Гау ракшаки по-прежнему терроризируют фермеров, по-прежнему страдают мусульмане и далиты. Весной 2019 года в Индии должны пройти всеобщие парламентские выборы, и премьеру Моди за оставшееся время придется каким-то образом разобраться в ситуации, если он не хочет лишиться миллионов голосов.
Источник: "Известия"
Также рекомендуем:
