Эммануэль Фабер Потребление молочной продукции может уменьшиться на 20%
Председатель совета директоров Danone Эммануэль Фабер рассказал РБК о рисках для мирового сельского хозяйства, неизбежном сокращении доли мяса и молока в рационе питания и изменениях в продуктовой линейке Danone
— В этом году на саммите ООН вы говорили, что у человечества осталось около десяти лет, чтобы повернуть вспять изменения климата и остановить утрату разнообразия видов в природе. Какие это несет риски?
— Это связано со здоровьем людей и здоровьем планеты. Современная диета не способствует здоровью человека: сейчас в мире уже миллиард человек страдает от избыточного веса и 500 млн — сахарным диабетом. Что касается здоровья планеты, мы видим, что современные техники ведения сельского хозяйства приводят к истощению земли. Есть риск, что уже через одно поколение земля перестанет быть плодородной и мы не сможем ее использовать. Если ничего не поменять, мы можем столкнуться с истощением земельных ресурсов и большими рисками по снабжению продовольствием населения планеты.
— Чем опасно то, что люди используют в пищу всего несколько видов растений и животных?
— В США 50% выращиваемых томатов приходится всего лишь на один вид, в то время как их существует более 1000. В Перу есть несколько тысяч видов картофеля, но 80% производства составляют только три из них, и они же идут на экспорт. Биоразнообразие важно потому, что, когда вы зависите от какого-то очень ограниченного количества видов одного растения, есть очень большой риск, что, если с этим видом что-то случится или климат изменится, может погибнуть весь урожай. Например, мы уже знаем, что тот вид пшеницы, который всегда выращивался на юге Франции, мы уже больше не можем использовать. Фермеры вынуждены искать вид, который будет подходить для выращивания в новых климатических условиях. Мы не знаем, какие виды будут лучше адаптироваться, и это заставляет нас культивировать гораздо больше растений.
— На этом же саммите ООН была создана коалиция One Planet Business for Biodiversity, в которую вошли 19 крупнейших мировых компаний-производителей продовольствия. Как это отразится на глобальной продовольственной политике?
— Когда говорят о биоразнообразии, очень часто сводят это к разнообразию видов в дикой природе, но оно должно быть и в сельском хозяйстве. Животные и растения переходят из дикой природы в поля, которые обрабатывает человек, чтобы получать пищу.
В 2010 году на Конференции ООН по вопросам изменения климата (Conference of Parties, COP) в Японии были поставлены цели по сохранению многообразия видов на десять лет вперед, но ни одна из этих целей не была выполнена. В 2020 году будут поставлены новые цели до 2030 года, и важно сделать так, чтобы теперь их достигли.
Сейчас мы хотим сконцентрироваться, во-первых, на том, чтобы обеспечить биоразнообразие в сельском хозяйстве. Во-вторых, наша задача — добиться сокращения использования химикатов (удобрений и пестицидов), чтобы дать возможность природе развиваться. Наконец, третье — разнообразить сырье, которое мы используем при производстве пищевых продуктов (семян, растений, животных и так далее).
Кроме того, мы выступаем за создание рынка квот на углероды. Мы хотим, чтобы система квотирования углеродных выбросов распространялась на сельхозпроизводителей и перерабатывающие компании, чтобы они могли получать деньги за то, что используют экологические практики, помогающие снизить углеродные выбросы. Сейчас на сельское хозяйство приходится около 30% выбросов углекислого газа — снижение этих выбросов помогает сохранять окружающую среду.
— Как решение этих задач отразится на продуктах, которые получают конечные потребители? Будут ли меняться рецептуры и технологии производства продуктов? Какое сырье производители начнут использовать чаще?
— В своих продуктах мы стараемся использовать больше различных семян и растений — то, что мы называем ботаническим сегментом. Например, сейчас в России мы запускаем такие продукты под брендом «Активиа Ботаника». Это помогает нам разнообразить наши ингредиенты в уже существующих продуктах. И мы активно развиваем направление продуктов на растительной основе, которые могут стать альтернативой молочным блюдам.
Макроэкономические исследования и исследования, связанные со здоровьем, говорят о том, что в глобальной диете потребление мяса должно уменьшиться на 50%, а потребление молочных продуктов — на 20%. Если мы говорим о молочных продуктах, это вся линейка — молоко, сыры. Что касается кисломолочных продуктов, то большинство мировых систем здравоохранения признают, что это — важная часть здоровой диеты и неотъемлемая часть рациона человека из-за потребности в аминокислотах, которые содержатся в таких продуктах. Например, казеин, который незаменим для строения организма, человек может получить в основном только из кисломолочных продуктов.
— Но Danone традиционно был производителем молочных продуктов. Почему вы решили заняться аналогами молока?
— Для нас все связано. Говоря о здоровье людей и здоровье планеты, мы понимаем, что необходимо сокращать использование животных и продуктов животного происхождения, в частности мяса. В мире это движение уже довольно сильное, и есть страны, где до 40% потребителей хотят видеть в своем рационе продукты не только на молочной, но и на растительной основе. Мы готовы предоставить им эти продукты, чтобы они могли гибко строить свою диету. Будучи лидером по производству свежих молочных продуктов, мы знаем все о том, как делать ферментированные продукты, и приняли решение расширить свой бизнес, применив эти знания в производстве альтернативы молочным продуктам. Три года назад мы сделали большое приобретение — купили компанию White Wave за $12 млрд, которая позволила нам стать лидером и на рынке растительных продуктов.
— С чем, по вашему мнению, связано желание потребителей сокращать количество мяса и других животных продуктов в своем рационе?
— Однозначного ответа нет, потому что у каждого поколения разные мнения. Молодежь сейчас озабочена здоровьем планеты, и, наверное, для них выбор связан больше с заботой об экологии. У поколения 25–35 лет это забота и о своем здоровье, и о планете. Люди более старшего возраста заботятся в первую очередь о своем здоровье, потому что в предыдущие годы мясо занимало очень большое место в их рационе. Сейчас они видят, что им необходимо диверсифицировать свою диету и включать туда больше растительной пищи.
— Какова сегодня ситуация с потреблением молочных продуктов? Глобально оно растет или падает?
— Потребление молочных продуктов в мире растет примерно на 3% в год. В основном рост происходит за счет таких рынков, как Индия, Африка и Китай. В других частях мира потребление молочных продуктов остается стабильным. Я не думаю, что когда-нибудь растительные альтернативы вытеснят молочные продукты.
— Сейчас бизнес продуктов на растительной основе приносит Danone около 15% выручки. В перспективе как вы намерены увеличить эту долю?
— Мы намерены утроить объем продаж продуктов на растительной основе, и для этого мы делаем серьезные инвестиции в нескольких странах, в России в том числе.
— Это будет новое производство в России? Какие именно растительные продукты думаете производить? Растительное молоко?
— Я пока не знаю, мы смотрим на различные возможности. В России мы хотим производить как альтернативу молоку растительные напитки и ферментированные продукты в дополнение к йогуртам и десертам.
— Была информация, что в некоторых популярных линейках молочных продуктов Danone, например Activia и Actimel, могут появиться безмолочные продукты. Это правда?
— Будет и то, и другое. У нас уже есть опыт в других странах, когда под популярными брендами, такими как Activia, появились дополнительные продукты на растительной основе. В России мы готовы сделать то же самое, но мы видим, что есть место и для новых брендов.
— Danone — сейчас крупнейший производитель молочных и растительных продуктов, крупнейший по специализированному питанию в Европе и номер два по детскому питанию и воде. Каким вы видите будущее компании через десять лет?
— Я не знаю, что будет через десять лет, потому что это очень долгий период времени. Но у нашей компании сформулировано девять целей устойчивого развития, относящихся к бизнесу и социальной повестке и связанных с целями устойчивого развития ООН. Мы прежде всего хотим разнообразить диету наших потребителей, чтобы люди лучше питались и были более здоровыми. Для этого мы будем менять наши продукты, уменьшать в них количество сахара и жира, предлагать растительные альтернативы, уделять внимание образованию, чтобы люди лучше ориентировались в том, что они потребляют, и могли составить правильную диету.
И еще две вещи. Во-первых, я уверен, что чем дальше, тем больше вся наша деятельность будет локализована в тех странах, где мы работаем, потому что еда должна производиться там, где она потребляется, а люди — стремиться потреблять те продукты, которые растут в их местности. И второй важный тренд: мы все больше вовлекаем наших сотрудников в создание стратегии компании. Каждый год мы проводим так называемые консультации, где спрашиваем наших сотрудников, что они думают по поводу направления развития компании и что они могут предложить. Это очень важно, потому что появилось новое поколение, которому не все равно, где они работают.
— Вы приехали в Россию на ежегодное заседание Консультационного совета по иностранным инвестициям. Какие изменения вы заметили в инвестклимате?
— Мы пришли в Россию в 1992 году и пережили в этой стране много политических, и экономических и кризисов, и циклов. Но, несмотря ни на что, Россия входит в пятерку крупнейших рынков для Danone. Это говорит о том, что мы здесь надолго и что мы воспринимаем эту страну как стратегический рынок, где мы должны развиваться. Мы вложили в наш бизнес в России около $2,5 млрд, а наш молочный бизнес здесь на 100% локализован. При этом мы не только локализовали свой бизнес, но также привели за собой большое количество поставщиков, которые для нас тоже локализовали здесь свое производство. Это касается производства ингредиентов, упаковки и так далее.
— Какие вопросы инвесторы обсуждали в этом году с правительством? Остались ли довольны диалогом?
— Во время обсуждения с главами крупных компаний практически у всех звучала одна тема, что инвесторы ищут стабильности и предсказуемости в налоговых вопросах и экономических изменениях, поддержки той или иной отрасли. Но это не какие-то исключительные требования для России — мы ищем это в любой стране, куда мы вкладываем деньги.
— Были ли у вас вопросы или просьбы к российским властям?
— В этом году я поднимал вопрос, связанный с увеличением продолжительности и улучшением качества жизни в России. Я говорил о том, что следует более внимательно отнестись к вопросам медицинского питания, которое используется как часть терапии, особенно после лечения онкологических заболеваний, химиотерапии, после сердечных приступов. В госпиталях во время лечения его предоставляют пациентам бесплатно, но, как только человек покидает больницу, он вынужден это питание покупать сам. Как нам кажется, государству гораздо выгоднее предоставлять такое питание бесплатно, чтобы человек не так много времени проводил в больнице. Но государством это не субсидируется.
Мы провели эксперимент в Санкт-Петербурге и доказали, что пациенты, которые уходили из больницы после лечения онкологии и получали специализированное питание, возвращались на лечение в больницу в три раза реже, а затраты на их лечение сократились в два с половиной раза. Поэтому мы призываем правительство для увеличения продолжительности жизни и заботы о здоровье пожилого поколения рассмотреть вопрос о том, чтобы субсидировать такое питание.
— Правительство согласилось рассмотреть предоставление таких субсидий? Какой объем средств на это ориентировочно может потребоваться?
— Министр здравоохранения Вероника Скворцова отметила, что лечение заболеваний, о которых я упомянул, является одним из приоритетов Минздрава на 2020 год и последующие годы. Что касается стоимости подобных проектов, на самом деле это позволяет сэкономить деньги. По нашим расчетам, если подобная помощь для пациентов на дому будет одобрена в национальном масштабе, то выгода для бюджета составит порядка 10 млрд руб., то есть здесь вопрос идет не о затратах, а, наоборот, об экономии средств, потому что иначе эти деньги пришлось бы потратить на госпитализацию больных. Мы предлагаем попробовать такой проект в рамках одного региона. И, конечно, было бы лучше, если бы этим регионом стала Москва.
— Когда такой пилотный проект может запуститься и в какие сроки будет проходить?
— Пока у нас нет конкретных сроков, мы еще обсуждаем это с различными партнерами и органами власти. Свой собственный пилотный проект мы начали с НМИЦ детской гематологии, онкологии и иммунологии им. Дмитрия Рогачева. Но это небольшие масштабы, и, конечно, мы хотим обсудить с государством расширение этого эксперимента.
Также рекомендуем:
