Сергей Данкверт, Россельхознадзор Слухи о том, что импорт остановился, сильно преувеличены
О том, что происходит с экспортом и импортом продукции в новых внешнеэкономических условиях, на какой стадии находится разработка вакцины от африканской чумы свиней, а также об объеме рынка кормов для животных в России глава Россельхознадзора Сергей Данкверт рассказал ТАСС в ходе ПМЭФ-2022.
— Сергей Алексеевич, с тех пор как мы с вами в последний раз общались, ситуация в мире сильно поменялась. В связи с этим хотелось бы вас спросить о том, что в условиях изменившейся геополитической ситуации происходит с поставками импортной продукции? Как меняются их маршруты?
— В целом есть определенные трудности, о которых все говорят. Это в первую очередь технические проблемы в области осуществления морских перевозок, возникшие в связи с осложненной геополитической ситуацией. Конечно, можно говорить о том, что логистика изменилась, но при этом катастрофического снижения поставок не произошло.
Например, импорт мяса в этом году снизился всего на 7–8% по сравнению с прошлым годом. Причем это может быть связано как с сезонностью поставок, так и с тем, что собственное производство мяса птицы и свинины в России растет. Та же самая ситуация с овощами и фруктами. Все переживали, не возникнет ли сложностей с поставками бананов в Россию, а между тем, согласно данным статистики, их импорт вырос на 3% по сравнению с прошлым годом. Поэтому еще раз скажу: слухи о том, что импорт остановился, сильно преувеличены.
— А как складывается ситуация с экспортом? Усложнились ли условия поставок и что происходит с экспортно-логистическими цепочками?
— С экспортом ситуация достаточно интересная. Например, объем поставок мяса за рубеж увеличился практически за полгода на 50 тыс. тонн. Растут отправки на внешние рынки говядины, свинины, мяса птицы и готовой мясной продукции. Это, конечно, связано с ростом производства.
Корректно оценить экспорт зерна в середине календарного года сложно, но объемы отгрузок в 2022 году практически остались на уровне прошлого года с учетом системы квотирования. При этом поставки продуктов переработки зерна даже выросли, например, экспорт муки в четыре раза.
Однако многие экспортеры ждут более привлекательный для себя курс доллара, и это чисто финансовый вопрос, но говорить о каких-то непреодолимых сложностях с поставками за рубеж не приходится.
— Это хорошо. Тогда вернемся к вопросам, которыми исконно занимался Россельхознадзор. Скажите, пожалуйста, как сейчас обстоит ситуация с вакциной от COVID-19 на животных. Сколько было доз продано, какие планы по дальнейшим продажам?
— Мы разработали эту вакцину на перспективу, для того чтобы иметь инструмент защиты животных, в том числе домашних, если вирус начнет вызывать эпизоотии среди них. Мы абсолютно не планировали создавать из этого бизнес или думать о том, как бы продать побольше, поэтому число проданных вакцин измеряется не миллионами, а десятками тысяч.
— Отправлялись ли партии вакцины на экспорт?
— Пробные поставки на экспорт в рамках регистрационных процессов были, но за границей, как и в России, основное внимание все-таки уделялось искоренению коронавируса среди людей. Но мы убеждены, что пройдет время и все вернутся к проблемам распространения этого заболевания среди животных. И владельцы домашних питомцев через какое-то время придут к тому, что лучше их вакцинировать и иметь гарантированный результат, тем самым защитив и их, и себя.
— На какой стадии находится разработка вакцины от другого распространенного у животных заболевания — африканской чумы свиней (АЧС)?
— Я скажу так: наши подведомственные учреждения такие исследования проводят и уже много сделали в этом направлении. Я думаю, что тот, кто в конце концов сделает эту вакцину, будет достоин Нобелевской премии, потому что этой болезни уже больше 100 лет, а вакцину все еще не смогли разработать ни в одной стране. Возможно, что ключ к решению проблемы лежит в генной инженерии.
При этом АЧС наносит непоправимый ущерб свиноводству по всему миру, особенно остро этот вопрос стоит в Европейском союзе, где за прошлый год было выявлено более 4 тыс. очагов заболевания. Не исключено, что через пять лет странам ЕС придется отказаться от экспорта свинины и обеспечивать внутренний рынок свиноводческой продукцией за счет импорта. Что касается России, то мы благодаря системе электронной сертификации, механизму регионализации территории страны и компартментализации предприятий (определение уровня бионической защищенности предприятий — прим. ТАСС) ушли далеко вперед от ЕС. Да, у нас есть потери, но их можно совершенно спокойно пережить. Наша свиноводческая отрасль эффективно работает, объем производства растет.
— Как вы в целом оцениваете эпизоотическую ситуацию в мире? Насколько для России является опасным АЧС, которая распространилась в Европе?
— В последнее время ситуация в мире осложнилась из-за распространения африканской чумы свиней, гриппа птиц, ящура и других заболеваний. Они попали в те части Европы, в которых их раньше не было, причем в больших масштабах.
Сейчас многие страны мира, в которых регистрируется ящур, отправляют гуманитарную помощь Украине. Таким образом ящур может быть занесен на Украину, а затем вместе с беженцами попасть в Евросоюз. Учитывая то, что в Европе вакцинации от ящура нет, потери от распространения этого заболевания могут быть колоссальными. И мы это увидим уже в течение года. Это не может не повлиять на развитие сельского хозяйства как в Европе, так и во всем мире. Но для России, которая, как я сказал, обладает большей защищенностью благодаря вовремя внедренным механизмам контроля, особой опасности распространение заболеваемости в Европе не представляет.
— Каковы результаты импортозамещения в отрасли производства ветеринарных препаратов? Какая доля приходится на отечественные препараты, а какая на зарубежные?
— Нельзя сказать, что у нас сельское хозяйство сильно зависит от каких-то зарубежных ветеринарных препаратов. В России есть традиция использования импортных препаратов, потому что принято считать, что они лучше. Во многом это заслуга широких рекламных кампаний и работы западных маркетологов, которые в течение 10–15 последних лет возили наших ветеринарных врачей в круизы по дорогим курортам. После таких путешествий наши врачи начинали отдавать приоритет импортным вакцинам.
На самом деле в России существуют аналоги практически всех иностранных вакцин от болезней животных. В том числе мы сильны в производстве аутогенных вакцин, которые разрабатываются непосредственно при распространении заболевания с учетом его типа. Надо сказать, что спрос на российские иммунобиологические препараты значительно увеличился в последнее время, потому что Россельхознадзор и отечественные компании стали активно объяснять ветеринарам преимущество наших препаратов перед западными.
Наши компании по производству и фармакологических, и иммунобиологических препаратов активно работают, а правительство делает все для того, чтобы поддерживать эту отрасль. Пока она зависима от некоторых иностранных компонентов, но это нормально, зависимы все, включаю Европу и Америку. Так уж получилось, что Китай и Индия являются поставщиками очень многих фармакологических субстанций.
— То есть задача по 100-процентному переходу на отечественные ветеринарные препараты сейчас в России не стоит?
— Ставить задачу 100-процентного импортного замещения не всегда нужно. Задача в том, чтобы сделать свое производство в достаточной степени независимым от внешних факторов, потому что они совершенно непредсказуемы. И мы такого результата добьемся.
— Если говорить о кормах для животных, то какова доля импортной составляющей в этом сегменте? Как она будет в дальнейшем меняться?
— Существуют корма для продуктивных, сельскохозяйственных, животных и корма для непродуктивных, домашних, животных. Корма для продуктивных животных должны быть высокобелковыми и часто делаются на основе сои. Раньше мы много импортировали сою, но сейчас Россия ежегодно увеличивает собственное производство этой продукции, поэтому зависимость от закупок этой продукции в Южной Америке постепенно уходит. Что касается кормовых добавок, то определенная доля российских фермеров продолжает их закупать за рубежом. Однако опять же это маркетинговый вопрос: западные компании умеют рекламировать свою продукцию, а мы это делаем пока не так успешно. Сейчас нас исключили из международной интеграции, но статистика показывает, что уменьшения рынка не произошло. Кроме того, зависимость от кормовых добавок можно преодолевать использованием соевого, рапсового и подсолнечного шротов.
Объем производства кормов для домашних животных в России ежегодно составляет около 1,5 млн тонн, а импорт — максимум 160–170 тыс. тонн, причем в этом году он меньше. В основном это связано с логистикой и банковскими переводами, а также с ростом цен для потребителей из-за подскочившего в конце первого квартала курса доллара. Сейчас рубль укрепился, так что, вероятно, и импорт будет расти. В целом, по нашей оценке, не более 10% владельцев домашних животных покупают зарубежные корма. В основном это жители Москвы и городов-миллионников. Россельхознадзор со своей стороны сделал все, чтобы корма на российском рынке были. В частности, мы открыли возможность поставок необходимых компонентов для их изготовления из дружественных стран, например из Бразилии. Так что сырьевой базы достаточно, вопрос с транспортировкой урегулируется, и недостатка в кормах не будет.
Но тут есть другая проблема, и Россельхознадзор неоднократно говорил о ней, — несоответствие состава кормов заявленному на этикетке. Например, производители указывают на маркировке, что корм изготовлен из форели и креветок, а ветеринарные документы показывают, что вместо креветки в нем содержится только очищенный хитиновый покров, а от форели остались голова и скелет. Еще одна маркетинговая уловка — многофункциональные, диетические корма, стоимость которых значительно выше, чем у обычного полнорационного корма. Однако изучая сертификаты и проводя лабораторные анализы, мы пришли к выводу, что при их производстве вместо указанного мяса могут использоваться только шкуры и кости.
Мы предупреждаем компании на этот счет, и они медленно, но верно наводят порядок. Я думаю, что к концу этого года каждый производитель, который пишет на упаковке корма для домашних животных "кролик", будет действительно класть в него мясо кролика.
— Ранее Россельхознадзор говорил об участившихся нарушениях при поставках растениеводческой и животноводческой продукции из Белоруссии. Какова сейчас ситуация?
— Мы с нашими коллегами из Белоруссии постоянно находимся на связи так же, как и со всеми представителями стран ЕАЭС. Мы сообщаем им обо всех найденных нарушениях, и они сами принимают меры и реагируют. Пока мы больше открываем для поставок белорусские предприятия, чем закрываем. Но при этом увеличения торговли с их стороны не происходит, даже напротив — импорт мяса и молока из Белоруссии снизился примерно на 5–7%. Предположительно, это может быть связано с закрытием границ Белоруссии с Украиной и Польшей и, соответственно, сокращением объема закупаемой там продукции. Освободившиеся ниши закрываются за счет внутреннего производства, а для экспорта остается меньше ресурсов.
— Последний вопрос, который я хотела вам задать, касается моратория на проверки бизнеса. Как в этих условиях работает Россельхознадзор и насколько конструктивной вы считаете эту меру?
— Более двух лет мы предлагаем отказаться от плановых проверок ввиду низкого уровня их эффективности. За годы работы мы создали большой комплекс интегрированных между собой информационных систем для прослеживаемости всех процессов производства, подтверждения безопасности и качества и оборота продукции. Анализ технических платформ, в том числе с использованием аналитических модулей и функций искусственного интеллекта, поднимает контроль на совершенно новый уровень. Нам не нужно выходить на очную проверку, тем более заранее запланированную, о которой предприниматель заранее уведомлен, чтобы выяснить, нарушает он закон или нет.
Я приведу простой пример. Вчера в Санкт-Петербурге я зашел в ресторан, в котором продаются живые крабы, по словам сотрудников — камчатские. Но мы проверили документы, оформленные в системе "Меркурий", и моментально выяснили, что в адрес ресторана живые крабы не поступали. Это значит, что крабы были незаконно добытыми и использованными без достаточного основания, то есть без документов.
