Мнения 28 сентября 2017 Г. 17:13,

Кай Мюккянен: Четыре года назад мы не верили, что найдем новые рынки

Финский министр внешней торговли Кай Мюккянен объясняет, в чем секрет хорошей репутации финских компаний, и рассказывает, как они работают в России, где упали покупательная способность и спрос.

Министр в который раз повторяет, что санкции и контрсанкции почти не коснулись финских компаний, их проблема в последние годы – падение рубля и пошатнувшееся благосостояние россиян, которые стали экономить. Для Финляндии это болезненно: в 2012–2013 гг. на соседнюю Россию приходилось почти 14% общего товарооборота, а в 2015–2016 гг. показатель ушел вниз до 8,5% (см. график). В этом году основания для оптимизма дают промежуточные результаты экспорта-импорта, опубликованные таможенной службой, а финские эксперты улучшили прогноз по российскому рынку. Но Мюккянен считает, что следующие 5–10 лет будут трудными.

– В чем главное отличие работы на российском и финском рынках, с какими проблемами сталкивались финские компании? Я подозреваю, что за 10 лет этот список кардинально не поменялся.

– Совершенно верно, проблемы остались те же. Есть и культурного плана: у нас мало людей, которые умеют работать в российской системе, в том числе и язык проблема. Другая – сложности в работе с администрациями, особенно в регионах. Россия – страна, где по-прежнему намного легче решить вопросы, если ты найдешь правильных людей, с которыми можно это обсудить. Если финская фирма чувствует, что администрация города или региона делает неправильные вещи, то мы помогаем и говорим об этом на более высоком уровне. Как раз East Office of Finnish Industries, где я работал, эту услугу своим участникам оказывает, а на межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству мы с вице-премьером Дмитрием Козаком постоянно обсуждаем такие проблемы финских компаний в России.

– В последнем индексе восприятия коррупции Transparency International (за 2016 г.) Финляндия занимает 3-е место среди 176 стран, а Россия – 131-е. Вы не это имеете в виду под "неправильными вещами"?

– Да, намного меньше таких проблем в Швеции, чем в России. Разница есть, конечно, как у вас государство и органы работают с бизнесом.

– Как финским компаниям в непростой обстановке удается сохранять хорошую репутацию? Я перед интервью обзвонила множество знакомых из бизнеса и консалтинга, которые работают в Санкт-Петербурге, где финский бизнес активнее всего, просила вспомнить скандалы с участием финских компаний. Никто не смог.

– Это длинная история. Даже независимость Финляндии связана с верой в закон. Сто лет назад нашим символом стала женщина с книгой законов в руках – ее пытается вырвать двуглавый орел, а она не дает ему это сделать. Хороший финн верит в закон и в то, что все нужно делать правильно. Финляндия – маленькая страна, если в городе, где живет 50 000 людей, ты делаешь что-то неправильно, то скоро все об этом узнают, а от проблем мало куда можно убежать. Именно поэтому почти все финские компании строго придерживаются [правил] в том числе и в отношениях с дочерними компаниями в России, и плохие случаи найти действительно сложно.

– Что происходит, если финская компания узнает, что с ней нечестно работает посредник или партнер?

– В каждой компании своя культура, но обычно если выясняется, что с компанией нечисто работают, то довольно быстро прекращают отношения с недобросовестным партнером и от риска отказываются. Мы, конечно, в этом случае наверняка теряем бизнес, который присвоят себе другие компании, но что делать.

– Вы раньше говорили, что более 90% финского экспорта не подпало под санкции и контрсанкции и падение товарооборота с Россией связано прежде всего с ослаблением рубля. Получается, это удачное стечение обстоятельств для финского экспорта?

– Курс евро, когда я работал в Санкт-Петербурге, был примерно 36 руб., а сейчас в 2 раза больше, и это напрямую отразилось на экспорте. Инвестиции в Россию, внутренний спрос, розничная торговля сильно упали, добавился фактор риска, связанный с международными делами после кризиса на Украине. 95% наших товаров и услуг и наши экспортные козыри – машиностроение и электронное оборудование – под санкции и контрсанкции действительно не подпали, и в целом они мешают не нам, а скорее росту самой России. Только 5% нашего экспорта пострадало от контрсанкций, и это на 90% – Valio, экспортер молока и сыра, причем экспортер с историей: они 150 лет продавали свою продукцию в России, а теперь не могут.

– Какова сейчас стратегия Valio? Не могут экспортировать, но открывают совместные производства в России и остаются таким образом на рынке?

– Это правда, Valio в июне открыла новую фабрику в Московской области, а в Ленинградской области у них есть партнер, который производит продукцию, и рост там есть, но еще очень много времени пройдет, прежде чем Valio выйдет на досанкционный уровень.
Но есть и хорошее во всем этом: четыре года назад мы не верили, что найдем новые рынки так быстро, однако большинство компаний все-таки переориентировались. Великобритания, Германия, США и Китай – теперь намного больше продукции идет именно туда, и в этом году мы скорее всего показатели наконец восстановим.

– Очень многие страны, продукция которых подпала под контрсанкции, говорят: "Вот мы сейчас пойдем на другой рынок!" Но это ведь далеко не так легко, особенно с сельскохозяйственными, с пищевыми продуктами. Конкуренция зашкаливает, и каждое правительство свой рынок именно в этом сегменте очень защищает. Насколько финнам это удается?

– Хороший маркетинг играет ключевую роль. Наверное, уже поколений десять петербуржцев знают, что из Финляндии приходит чистая и качественная продукция, а вот жителям Берлина и Лондона это еще не так понятно; и здорово, что все больше у них людей, которым приходится по душе наша северная продукция.

– Получается, Россия контрсанкциями помогла продвинуть финскую продукцию на другие рынки?

– Обычно так и бывает: когда проблема на одном участке, надо приложить побольше усилий на другом. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы именно рынок решал, куда продаем продукцию и кто ее купит.

– Про финские продукты в России. В Санкт-Петербурге работали две крупные розничные сети финской продукции. Одна – "К-руока" – с 2011 г. открыла 11 гипермаркетов, но в прошлом году все их продала "Ленте". И вторая сеть – "Призма" – с 2008 г. открыла 16 гипер- и супермаркетов, но активность закончилась с 2014 г. Клиенты обеих сетей – средний класс и выше, и шли они туда именно за качественной финской продукцией. Почему так резко свернули деятельность?

– Важная причина – быстрое падение спроса потребителей именно в этом более высоком ценовом сегменте, петербуржцы стали экономить намного больше, чем пять лет назад, и в первую очередь стали покупать продукты питания подешевле. Такого роста, как эти розничные сети планировали, не произошло именно из-за экономической ситуации в России.

– Есть ли шансы у финской розницы на российском рынке? Та же "Призма" планировала вложить в развитие сети 500 млн евро (но инвестировала пока 200 млн) и открыть 30 магазинов.

– Это задача руководства "Призмы" – просчитать такие возможности, но если думать в долгосрочной перспективе, на 20 лет вперед, то россияне в больших городах будут богаче, а розничная торговля будет расти в России быстрее, чем в Финляндии. Сейчас наш прогноз для российского рынка лучше, чем год назад, но следующие 5–10 лет будут трудными, не думаю, что кто-то сейчас верит в такой уж быстрый рост на российском рынке.

– После Второй мировой войны Финляндия была преимущественно аграрной страной, потом правительство осознанно уходило от этого, сейчас доля сельского хозяйства в экономике – около 6–7%. Как вы оцениваете решение Кремля сделать ставку на сельское хозяйство, в то время как все развитые страны от этого уходят?

– Это решение руководства России, и я понимаю, в чем была задача: импортировать меньше продуктов. Но риск в том, что это инвестиции в неконкурентоспособный на мировом рынке сектор. Если однажды контрсанкции снимут, то будут потеряны деньги, которые умнее было бы инвестировать в секторы, которые дадут отдачу в долгосрочной перспективе. Контрсанкции не лучший механизм эффективного производства, такая стратегия ведет к созданию структур, которые в нормальной ситуации просто не работают. Конечно, наши дети будут что-то есть и в России потенциал в том числе и в земле, но все-таки самостоятельность по всей цепочке производства пищевых продуктов обеспечить трудно.

Источник: Ведомости

1506607991

4666 просмотров