Виктор Гришин, «Божья коровка» Пусть коровы живут, а я чем могу — помогу
В рамках социального проекта «Как помогать правильно» Milknews решил рассказать о необычном приюте для коров «Божья коровка» под Екатеринбургом. Это место, где животные, попавшие в трудную ситуацию, могут жить в безопасности, получая заботу и внимание. Мы поговорили с его создателем, Виктором Гришиным, и узнали подробности этой инициативы.
Milknews: Как появилась идея создать приют для коров? Какова его основная миссия?
В. Гришин: Точкой отсчета можно считать 2016 год. Наш приют находится в 25 км от Екатеринбурга. А началось все совершенно случайно: я просто покупал молоко в частном секторе. И однажды я пришел, а хозяин мне сказал, что они зарезали корову. Сначала это прозвучало буднично, но я задумался. Решил спросить его: «Зачем?». На что он ответил: «Держать ее невыгодно».
И знаете, его слова задели меня. Он даже в шутку спросил: «А ты сам-то так поступаешь? Что ты меня осуждаешь?» Тогда я подумал: почему бы не попробовать сделать что-то иначе?
Я предложил хозяину сделку: купить корову, но оставить ее жить у него. Договорились, что она будет моей, и он больше не сможет ее убить. Так все и началось.
Через какое-то время я узнал, что коровы — социальные животные, им нужно общение. Пришлось купить вторую. А потом еще две. В итоге у меня стало четыре коровы, которые жили в двух разных частных хозяйствах. Я помогал владельцам финансово, и все шло нормально, пока не оказалось, что у всех коров появились телята.
Так, внезапно у меня стало уже восемь коров. А в следующем году их могло стать двенадцать. Я понял, что это уже не просто увлечение, а серьезный проект, который требует либо большего участия с моей стороны, либо какого-то решения.
Хозяева, у которых жили мои коровы, заботились о них, мягко говоря, формально: «Я утром открыл калитку, она ушла пастись, вечером сама пришла». Но меня это не устраивало. Я понимал, что за коровами нужен более ответственный уход.
Мне стало ясно: либо я откажусь от этой идеи, либо возьму всю ответственность на себя. Выбрал второе. Начал искать место, где можно разместить коров, и человека, который мог бы мне помочь. В итоге нашел. Сейчас все мои коровы живут в одном месте, и я за них спокоен.
Milknews: Почему именно коровы? Что в этих животных вас вдохновляет?
В. Гришин: На коров мой выбор пал тоже случайно. Если спросить, какое животное мне ближе всего, я бы выбрал лошадей. Но так сложилось, что из-за того случая оказались именно коровы.
Я, в принципе, такой человек: если у меня появляется животное, оно становится частью семьи. Мне неважно, кто это — корова, лошадь или кто-то еще. Когда они живут рядом со мной, я уже не могу их предать или как-то плохо к ним относиться. Вот так и получилось с коровами — они просто стали частью моей жизни.
Milknews: Сколько коров сейчас живёт в приюте? Как они к вам попадают?
В. Гришин: В нашем приюте сейчас 15 коров. Коровы попадают к нам разными путями. Вот, например, одна из последних историй. Ко мне обратилась девушка и сказала: «Мне тяжело, у меня две коровы — мама и дочка. Можно я отправлю их к вам?».
Я ответил, что сначала нужно найти попечителя, который возьмет на себя ответственность за их содержание и будет помогать. Если такой человек найдется, то, конечно, мы их примем. В итоге откликнулся человек из Хабаровска. Он сказал: «Я хочу вам помогать».
Так эти коровы приехали ко мне. Этот человек до сих пор поддерживает нас издалека, помогает финансово. Удивительно, как сейчас все стало проще благодаря современным технологиям. Можно сделать видео или фото на телефон и сразу отправить человеку — показать, как живут его подопечные. Это очень удобно и классно, если сравнивать с тем, как было раньше.
Milknews: То есть у каждой коровы своя история? Расскажите о самых трогательных или необычных случаях.
В. Гришин: Мне запомнилась история с первой коровой, которую я купил. Тогда я нашел объявление: большими жирными буквами было написано «СРОЧНО КОРОВА НА МЯСО». Прямо бросающееся в глаза объявление, как хороший рекламный ход. Цена была невысокой, и я решил позвонить. Договорился, что приеду на следующий день, но уже на следующий утро продавец сам позвонил и уточнил: «Вы точно приедете? Если заберете быстрее, я еще цену сброшу».
Сначала меня это насторожило: почему такая спешка? Но я нашел машину, договорился и поехал. Когда мы заехали во двор, я был в шоке. Это был частный дом с большими пристройками вроде сараев, и весь двор был залит кровью. Видимо, там устроили массовый забой животных. Я понял, что эту корову буквально вырвали из-под ножа — они не знали, продать ее или зарезать.
Корову я все-таки забрал. Она была необычной, сразу бросалось в глаза, что ее часто пугали. Она была забитой, нервной: от любого громкого звука вздрагивала, словно готовилась к худшему. Я даже сам боялся, что она может неожиданно испугаться и сделать что-то резкое.
Несмотря на это, она прожила у меня несколько лет. Даже родила теленка. Но она уже была старенькой, и через полгода после рождения теленка умерла.
Этот момент с ее уходом тоже запомнился. Когда корова умерла, теленок первое время не отходил от нее: ложился рядом спать, вставал поесть, а потом снова возвращался к маме. Это был трогательный и грустный момент, который показал, насколько сильна связь между животными.
Milknews: Дают ли ваши коровы молоко? Что вы с ним делаете?
В. Гришин: Раньше, когда мои коровы начали рожать телят, я сам учился их доить. Сначала я доил только одной рукой, потом стало получаться и двумя. Со временем я стал настоящим профессионалом — доил их около 5–6 лет. Молоко я раздавал и перерабатывал: делал сгущенку, масло, творог. Когда-то я даже делал сыр, но уже несколько лет этим не занимаюсь. Решил остановить процесс размножения, кастрировал быков. При желании всегда можно восстановить процесс. Но пока мне это не нужно. Семья уже не хочет молока, видно, наелись.
Milknews: Какие основные вызовы вы сейчас испытываете? Как удаётся справляться с финансовыми трудностями? Есть ли поддержка от государства, спонсоров или волонтёров?
В. Гришин: Основные трудности в нашем деле связаны с тем, что животные большие и сильные. Они часто ломают заборы, продавливают ограждения. Постоянно нужно все чинить или заново строить. Например, кормушки: деревянные они быстро разваливают, поэтому приходится варить железные. Но и те со временем требуют ремонта.
Недавно приезжали ребята-волонтеры, очень помогли. Сделали часть работы: починили сломанные ворота, сварили кормушки. Приезжали и девушки, покрасили некоторые из них. Конечно, всю работу сразу не сделаешь, все приходится делать по частям.
Особенно выручил парень-сварщик. Он варил кормушки и сказал, что наш старый сварочный аппарат практически негодный. По его словам, нужен мощный и качественный, который стоит 20–30 тысяч рублей. С таким, говорит, он приедет и поможет доделать остальное.
Ежедневной работы тоже хватает. Уборка — это отдельный фронт. 15 коров за день наделают немало дел. Все приходится убирать. Пока я справляюсь сам, уже много лет. Но бывают дни, когда тяжело, например, если я заболел. В такие моменты животные сразу чувствуют, что что-то не так: меня нет рядом, некому чистить, убирать, следить. Они меня ищут, «зовут», будто спрашивают: «Где он?». Так и живем, справляясь с трудностями по мере сил.
Конечно, важна финансовая поддержка. Если нет волонтеров или других помощников, я просто нанимаю человека. Например, когда нужно почистить территорию от снега, я вызываю технику. Она расчищает, чтобы могли заехать машины с сеном или чтобы самому было легче выезжать.
Мы живем на отшибе, далеко от людей, и бывает, что нужно расчистить сотни метров снега. Если не нанимать технику, приходится бегать с лопатой самому, чтобы просто выбраться на своей машине или обеспечить проезд другим.
Но техника стоит недешево: несколько тысяч рублей только за то, чтобы расчистить территорию. Это тоже одна из постоянных статей расходов.
Milknews: Какие у вас планы на развитие приюта? Есть ли мечты или проекты, которые хочется реализовать?
В. Гришин: У меня есть коровы, лошади — животные, которые просто живут, и я понимаю, что им для счастья нужно не так уж много: сено, вода, место для прогулок. Они никого не трогают, и мы тоже не трогаем их. И это абсолютно нормально. Животные могут просто быть рядом, а люди — заботиться о них.
Мне хочется, чтобы дети с самого начала понимали, что мир может быть таким. Без необходимости выбирать между жизнью животного и своим благополучием. Просто пусть все живут, и это правильно.
Поэтому планы у меня довольно простые: пусть животные живут, а я чем могу — помогу. Глобально, если смотреть, есть идея объединить людей, которые хотят помочь, но по-своему.
Например, есть те, кто готов поддерживать финансово: стать опекуном животного, взять на себя расходы на его содержание. А есть те, кто хочет отдать корову, лошадь или даже собаку, но не имеет возможности заботиться о ней. У меня же как-то так сложилось, что место больше подходит для коров, но если появится лошадь, думаю, она тоже впишется.
Так вот, моя задача — соединить этих людей. Тот, кто хочет помочь, но не может взять животное к себе, поддержит финансово. А тот, кто хочет отдать, но переживает о будущем питомца, будет уверен, что о нем позаботятся. Это такой способ, чтобы каждый исполнил свое «хочу» — в хорошем смысле этого слова.
