Надежда Орлова, НИУ ВШЭ Основную роль в устойчивом развитии АПК будут играть факторы новой геополитической реальности

На наш взгляд, основную роль в устойчивом развитии АПК, как минимум в наступившем году, будут играть не традиционные факторы, которые мы обычно оцениваем для прогнозирования отраслевых рынков – это ожидаемые агроклиматические условия, ходы посевных и уборочных кампаний, конъюнктура товарных рынков и т.д, а факторы новой геополитической реальности, которые до последнего времени не уделялось должного внимания.  

Дело в том, что решение амбициозных целей развития аграрного экспорта и обеспечения национальной продовольственной безопасности мы выстраивали из расчета интегрированности России в глобальную продовольственную систему и мировое распределение труда. Вместе с тем, достижение этих целей долгое время рассматривалось и поддерживалось только в контексте конечной продукции сельского хозяйства и не было обеспечено и соответствующим укреплением суверенитета посредством производства и системной поддержкой импортозамещения по всей производственной цепочке. Думаю, это не секрет, что за последние 30 лет индустриальный агросектор в России практически полностью перешел на зарубежные продуктивные технологии, и в текущих условиях «новой реальности» это определяет множественные уязвимости для дальнейшего устойчивого развития нашего АПК. В зависимости от подотраслей они различаются, поэтому разберем их по порядку.

Растениеводство – на первый взгляд, для отрасли все складывается относительно неплохо. Мы полностью самообеспечены по основным удобрениям, а также, в высокой степени, средствами защиты растений. Безусловно, есть проблемы выпадения по отдельным специальным продуктам, но решаются они достаточно быстро, и в целом не способны вызывать видимые изменения и, тем более, влиять на общие отраслевые показатели. Ключевой проблемой, однако, становится качественный генетический материал – семена и саженцы, без которых эффективное и конкурентоспособное агропроизводство невозможно в принципе. На сегодняшний день мы полностью самообеспечиваем себя только по семенам зерновых, в то время как по другим промышленным культурам находимся в глубокой зависимости от «недружественных» стран. 

Наиболее проблемные – это сахарная свекла, подсолнечник, соя, рапс и кукуруза, т.е. важнейшие культуры, обеспечивающие потребности не только продовольственного обеспечения, но и кормовой промышленности. По нашим оценкам, которые мы агрегировали из общения с профильными экспертами и участниками отрасли, ситуация с весенним севом 2022 г. была относительно благополучной, а обеспеченность семенами по важнейшим культурам составляла более 95%. Однако, уже с озимого сева 2022 года и весеннего 2023 года она входит в зону риска. Обеспеченность семенным материалом на этот период составляет уже 60-80% от потребностей, а вынужденное переключение на низкоурожайные семена может привести к снижению валовых сборов на 30-45%. Проведению осенней посевной 2023 и посевной 2024 года угрожает уже серьезный дефицит семенного материала – потенциальная обеспеченность по различным оценкам составит всего 30-50%, а возможное снижение сборов может достигнуть 55%. Не менее угрожающей является ситуация по широкому спектру овощных и садовых культур, в частности, посадочного материала яблони для интенсивного и суперинтенсивного направления, - здесь мы имеем 100% импортозависимость, отказы от сотрудничества и сильное сжатие числа поставщиков.

К сожалению, с этой проблемой нам вплотную столкнуться не только в наступившем году, но и жить с ней несколько последующих лет. Во-первых, в отличие от многих других видов продукции «недружественных» стран и компаний, выпадающие селекционные достижения не могут быть заменены на аналоги, например, из азиатских стран, т.к. они просто не соответствуют нашим агроклиматическим и хозяйственным условиям. Во-вторых, реалистичный срок создания нового действительно конкурентоспособного сорта или гибрида и достижением им значимой доли в обеспечении потребностей составляет не менее 6-8 лет, и это при условии направленной и хорошо скоординированной работы всех участников цепочки. Нередко в СМИ можно встретить некоторые заявления о способности экстренно (с учетом текущего момента и имеющихся заделов) проделать эту работу за 2-3 года, но их сложно назвать ответственными, поскольку проведение полного цикла, а не ряда отдельных операций, за это время невозможно даже с использованием самых современных технологий.

Таким образом, в секторе российского промышленного растениеводства относительно устойчивой является только ситуация в зерновом секторе, где отсутствие уязвимостей по зарубежным средствам производства и семенному материалу создает потенциал дальнейшего роста с опорой на экспортные рынки. Также к числу «островков спокойствия» можно отнести небольшой на настоящий момент сегмент органического земледелия, развитие которого происходит в условиях растущего спроса и низкой импортозависимостью по средствам производства, в т.ч. посадочному материалу. Что касается остальных сегментов интенсивного растениеводства, то замещение выпадающего зарубежного семенного материала на ранее созданные отечественные сорта будет неизбежно сказываться на урожайности и качестве производимой продукции, усложняя экономику производства и реализацию экспортного потенциала по всему кругу незерновой продукции. Вместе с тем, ситуация может быть в некоторой степени компенсирована увеличением посевных площадей, что в условиях роста мировых цен на продовольствие может обеспечить приемлемую рентабельность в ряде подотраслей.    

Животноводство – для него характерна более высокая, в сравнении с растениеводством, наукоемкость и технологичность, что определяет также больший перечень угроз и общую уязвимость отрасли во всех трех составляющих – в части генетического материала, кормления животных, а также обеспечения их здоровья. 

• По генетическому материалу уровень и специфика импортозависимости в ключевых отраслях индустриального животноводства несколько различается, но во всех случаях близка к абсолютной с учетом необходимости постоянного обновления племенного поголовья за счет импорта. Согласно экспертной оценке, в случае полного прекращения таких поставок процессы деградации промышленного производства будет запущены: в птицеводстве – в течение 3-4 месяцев, в свиноводстве – в течение полугода, в скотоводстве – в течение полутора-двух лет. Безусловно, эти оценки нельзя применить ко всем участникам рынка, и компании, ведущие собственную племенную работу и реализующие грамотные программы геномной селекции способны достаточно долго сохранять приемлемую рентабельность, однако, их число сегодня очень невелико.  
• Удорожание и растущий дефицит качественных кормов – в настоящее время Россия имеет развитую и хорошо оснащенную комбикормовую промышленность, обеспечивающую свыше 90% потребностей в полнорационных кормах и премиксах. Тем не менее, она опирается на крайне неустойчивую в текущих условиях базу, поскольку критически зависит от зарубежных поставок по всем ключевым группам функциональных добавок. В общей сложности выделяется около десяти укрупненных товарных групп таких препаратов, однако, важнейшими, без которых в принципе невозможно современное интенсивное животноводство три – это аминокислоты (доля импорта более 50%), ферменты (более 90%) и витамины (почти 100%), в общей сложности насчитывающие около двух десятков невзаимозаменяемых наименований. Прекращение или сокращение поставок по любому из них означает очень серьезный ущерб рентабельности отечественного животноводства, выраженный, во-первых, в сокращении его продуктивности, во-вторых, в существенном удорожании кормовой базы, поскольку такие добавки позволяют эффективно использовать изначально малоценное кормовое сырье. Быстрое и «бесшовное» замещение выпадающих объемов за счет переориентации на продукцию независимых поставщиков из Китая и Индии возможно лишь по отдельным позициям, но в целом представляется малореалистичным по многим причинам, связанным как с отсутствием таких поставщиков в принципе, так и невозможностью предложить продукт в необходимом объеме, надлежащего качества или свойств. Здесь мы не рассматриваем импортозамещающий сценарий, поскольку наладить производство всего необходимого ассортимента продукции в обозримой перспективе невозможно и в целом требует колоссальных ресурсов, которыми мы не обладаем.
• Сжатие рынка ветеринарных решений и рост угроз сохранения контроля над здоровьем животных. Ключевым слабым звеном здесь выступает сегмент иммунобиологических препаратов, который на современном этапе развивается в рамках парадигмы перехода от непредпочтительного во всех отношениях обеспечения здоровья животных за счет лечения и устранения последствий заболеваний к их предупреждению и управлению здоровьем животных за счет превентивных мер по вакцинопрофилактике. Используемые в этих целях препараты можно условно разделить на два сегмента: а) вакцины против особо опасных заболеваний животных, в т.ч. угрожающих человеку (сибирская язва, ящур и т.д.) – по этим препаратам мы себя не только полностью обеспечиваем, но и экспортируем продукцию в ряд стран; б) вакцины против т.н. «коммерческих» или экономически значимых заболеваний, не угрожающих человеку, но наносящих существенный ущерб животноводству – импортозависимость в этом сегменте близка к 90% при абсолютном доминировании продукции компаний из «недружественных» стран. Несмотря на то, что ряд наиболее востребованных зарубежных препаратов имеет российские аналоги, их конкурентоспособность в сравнении с зарубежными аналогами в большинстве случаев невелика. Масштаб угрозы, связанной с прекращением поставок сложно переоценить, и в сочетании с другими негативными факторами способны привести к катастрофичным для отрасли последствиям, прежде всего, в птицеводстве и свиноводстве.

Резюмируя вышесказанное – благодаря запасу прочности и накопленным материально-техническим ресурсам, а также отсутствием действительно серьезных санкций в отношении нашего АПК, мы относительно спокойно прошли 2022 год. Однако, наступивший 2023 год, наверняка, будет одним из наиболее сложных и турбулентных для большинства ключевых сегментов российской продовольственной системы, причем «мяч будет не нашей стороне» - ситуация во многом будет определяться решительностью действий «недружественных» государств и компаний, а не нашими ответами на новые вызовы, подготовка которых, очевидно, займет не один год.