Пётр Славинский В России много хозяйств, в которых не проводят системную вакцинацию скота
На форуме «Вологда – молочная столица России» ветеринарные врачи и зоотехники обсуждали, как следует адаптировать систему ветеринарного надзора к возможностям малых фермеров. Milknews поговорил с Петром Славинским, начальником комплекса КФХ «Лопотов» (Псковская область), о проблемах в практической зоотехнике и отечественном аграрном образовании.
– В ближайшее время ветеринарный контроль хотят снова передать на федеральный уровень. Что вы думаете по этому поводу?
– Я считаю, что не стоит мешать работать животноводам. Наша система зачастую только создаёт преграды мелким фермерам. Например, если раньше требовалось, чтобы молоко отправляли на сертификацию раз в год, то сейчас для поставок заводу требуется сертификация от одного до трёх раз в месяц. Я понимаю, что большие предприятия могут себе это позволить. Контроль за ними должен сохраняться на этом же уровне, потому что они выводят на рынок большой объём продукции. Но что делать небольшим фермерам, у которых 100-150 голов скота? Каждый месяц платить 15-20 тысяч за анализ молока – это много для них.
При этом проверки порой проводятся для того, чтобы искать проблемы там, где их на самом деле нет. Например, моей знакомой выписали предписание об отсутствии ограждения на ферме. Она установила электроизгородь, потому что для фермы на сто голов такое решение было достаточно дешёвым. При следующей проверке ей сказали, что она сделала всё неправильно, так как дикие животные не должны попадать на ферму. Естественно, внятного ответа на то, какой нужно установить забор, она не получила.
Также сильно раздражает, что надзорные органы хотят видеть бумажные журналы, которые надо заполнять вручную и по стандартам. Согласно законодательству, мы должны вести минимум два журнала – амбулаторного учёта и учёта эпизоотического состояния. Мы заносим всю информацию о больных животных и вакцинациях в программу управления стадом. Но зооветслужба не хочет смотреть в эту сторону – им подавай «бумагу».
– На ваш взгляд, соответствует ли ветеринарное образование в России современным реалиям?
– Я получал высшее образование в России, а техникум заканчивал на Украине, и я могу сказать, что уровень украинской ветеринарной школы гораздо выше, чем российской. Так было ещё с советских времён – чего стоила, например, Харьковская зооветеринарная академия.
Согласно моему пониманию, образование зоотехника и ветврача не должно даваться отдельно друг от друга. Мы же не можем разделить животное: рога и копыта ходят отдельно, пищеварительный тракт – отдельно. Из-за этого у нас и наблюдаются проблемы с квалифицированными кадрами. Помимо этого, будущие специалисты учатся по книгам, которые выпускались ещё до моего рождения. Если какие-то новые пособия и выпускаются, то в них описывается то, что уже давно всем известно и неинтересно. Авторы пытаются доступно изложить материал, но в реалиях современного АПК он уже неактуален.
– И как вы предлагаете улучшить ситуацию?
– В США профессорский состав в большинстве своём состоит из практиков. На Украине также очень много преподавателей, которые по двадцать лет отработали сельскими ветеринарами. Их очень интересно слушать, потому что они работали своими руками. У них уже пришло осознание того, что они делали, и только после этого они доучили теорию.
В России же люди заканчивают институт, потом занимаются научной работой и становятся преподавателями – а практической части они, по сути, и не знают. Конечно, нельзя сказать, что наши преподаватели плохие. Но они сами говорят: «Мы ничего не можем сделать – это программа такая. Мы понимаем, что не нужно вас этому учить, но так заставляет система».
Специалисты-практики должны иметь возможность становиться преподавателями. Они должны получать столько, чтобы они хотели этим заниматься и хотели реализовывать свои знания в науке. Сколько у нас специалистов на предприятиях работают – если им помочь развиваться, они могут учебники составлять целыми томами. Но они не пойдут в науку, потому что сколько они будут в ней зарабатывать?
Помимо этого, вместо разделения на зоотехников и врачей логичней было бы подразделять на специалистов, работающих только с сельхозживотными, и тех, кто работает с мелкими животными. Это нужно сделать как минимум для того, чтобы абитуриент понимал, на какой путь он встаёт. Сейчас же студенты, которые собираются работать с мелкими животными, воротят нос от продуктивных: «Зачем нам это надо, мы всё равно с ними работать не будем».
– Дмитрий Патрушев оценил убытки российского животноводства от болезней животных как минимум в 1,5 млрд рублей в год. Как вы оцениваете качество ветеринарной работы в России?
– Мне сложно говорить об молочном животноводстве в рамках всей страны. Однако я могу привести пример того, с чем столкнулся в своей практике. Когда я в 2016 году пришёл работать в КФХ «Лопотов», доля скота, поражённого маститом, составляла 4%. К данному моменту мне удалось снизить её до 1,18%.
Сколько теряет предприятие из сектора молочного животноводства? Потери продуктивности у переболевших маститом животных составляют от 4 до 10%. При этом при расчёте ущерба нужно смотреть не только на снижение продуктивности, но и на затраты на ветпрепараты и работу специалиста, а также потери из-за увеличения сервис-периода. В моих условиях каждый процент мастита стоил предприятию около 1,4 млн рублей в год. Соответственно, на момент моего прихода в хозяйство потери составляли 5,6 млн рублей в год – и я не беру в расчёт другие заболевания.
Я был неприятно удивлён качеством работы своих коллег. Это были люди старой формации, которые не хотели узнавать что-либо новое, не умели отстаивать свою точку зрения и отрицали любые аргументы. Возможно, что корни этого также лежат в качестве ветеринарного образования. Поэтому я могу посоветовать только одно: дайте молодым специалистам, работающим в АПК, возможность реализовывать свои возможности. Может быть, тогда нам не придётся в будущем считать убытки от заболеваний.
Также рекомендуем:
